Прошло около двадцати минут. Неожиданно хлопнули двери, и появился молодой мужчина в джинсах и белой рубашке, которую вместо галстука украшали солнцезащитные очки. У него были иссиня-черные волосы, длинные, прикрывавшие уши и шею, но аккуратно постриженные. Он шел уверенно, хотя и выглядел чужеродно в вестибюле райкома партии.

Мужчина остановился напротив четыреста шестнадцатого кабинета, посмотрел сверху вниз на Морозова и, ткнув большим пальцем правой руки на дверь, спросил:

– На месте?

– Нет, отошел куда-то, – ответил Сергей. – Вот, тоже жду.

Мужчина хмыкнул, плюхнулся на банкетку рядом с Морозовым и задрал ногу на ногу.

– Давно ждешь? – спросил он.

– С полчаса, – сказал Морозов.

– А-а! Появится сейчас, должен быть на месте, – успокоился незнакомец и поинтересовался у Сергея: – Сам откуда?

– Студент, – обронил Морозов.

Он утомился от ожидания, но отчего-то не имел желания общаться.

– Студент? – с некоторым удивлением повторил мужчина и спросил, явно не ожидая ответа от собеседника: – Студент-то зачем?

Они сидели молча. Незнакомец время от времени менял позу, закидывая то одну, то другую ногу, оглядывался по сторонам, хмыкал и сопел, недовольный вынужденным ожиданием. Прошло минут десять. Вдруг он обратился к Морозову вполне дружелюбным голосом:

– А ты бывал здесь или впервые?

– Впервые, – односложно ответил Сергей.

– А ты в шкафу-то смотрел? – спросил незнакомец.

– В шкафу? – удивился Морозов.

– В шкафу! – повторил мужчина. – Он же в шкафу сидит!

– В шкафу не смотрел, – признался Сергей.

– Вот елки! – подпрыгнул незнакомец.

Он открыл дверь, прошел внутрь и распахнул дверцы стенного шкафа – они оказались дверьми в следующий кабинет.

– Вот же он! В шкафу сидит! – по-свойски сказал мужчина и жестом пригласил Морозова. – Проходи!

– Ну, может быть, вы, – Сергей решил в знак благодарности пропустить незнакомца вперед.

– Да не-е! Давай-давай! Подожду, – великодушно отказался мужчина.

#

Леонид Павлович сидел спиной к окну. Был он моложе, нежели рисовало воображение Морозова, не намного, но очевидно, что на фронт если и удирал, то мамка ловила его у калитки. Волосы у него были жидкие, а редкие проседи только прибавляли неказистости. Леонид Павлович зачесывал их назад, но они не слушались и свисали на лоб слипшимися сосульками. Смотрел он в бок, в пустое место на стене, много ниже портретов членов Политбюро.

– Вы?.. – протянул заглянувший в проем Сергей.

– А, Морозов! – откликнулся хозяин кабинета. – Проходи, садись.

В голосе не было прежней уверенности, словно между телефонным разговором и встречей Леонид Павлович лишился чего-то важного, что составляло смысл его жизни. Морозов прошел вдоль стола и сел справа от собеседника. Тот подал руку, они поздоровались.

– Сергей, ты с завтрашнего дня идешь в магазин работать, – сказал Леонид Павлович, и в его слабом голосе зазвучали доверительные нотки. – «Овощи-фрукты», на Сущевском Валу…

– Иду, – кивнул Морозов. – Но только на один месяц. Вместо «картошки».

– А что же на «картошку» не поехал? – спросил Леонид Павлович.

– Да так, дела кое-какие в Москве, вот Дмитрий Алексеевич помог…

– Дела – это хорошо, – одобрил хозяин кабинета. – Вот и у меня к тебе дело будет. Ты же в финансовом институте учишься. Значит, разберешься. К сожалению, Сережа, в торговой сфере у нас много несознательных… элементов что ли… Сам знаешь, немаленький. Нужно этих людей перевоспитывать. Иначе, – тут Леонид Павлович повысил голос, – мы коммунизм никогда не построим!

На секунду Сергей испугался, в голову пришла мысль, что ему поручат проведение политинформаций для сотрудников магазина по утрам перед началом работы. Он к стыду своему до сих пор не приучил себя к регулярному чтению газет. «Заголовки меня пугают!» – отшучивался он в ответ на упреки, что он, студент гуманитарного института, в части политграмотности хуже троглодитов из технических ВУЗов.