– Убили. Выходит, он пришел к нам за помощью не просто так… Или что-то знает или тогда еще предчувствовал… Согласись, он появился вечером следующего дня, рановато для человека, который потерял из виду свою невесту.

– Возможно, им двигало чувство вины, – согласилась с Лизой Глаша.

– Гера, что необычного, кроме того, что ее переехали несколько раз? Какие-нибудь интересные детали?

– Да есть кое-что. У нее на пальцах рук садины, возможно даже посмертные…

– Кольца? С нее содрали кольца?

– Я так понимаю, что со следователем ты еще не встречалась, а потому не знаешь, что на ней не было украшений. Никаких. Итак, вот смотри сама, видишь? Здесь было кольцо, здесь, и вот тут… И мочки ушей тоже порваны.

– Сережки сорвали. Нелюди.

– Вот здесь, на шее тонкая такая едва заметная темная полоска…

– Цепочка или колье. Понятно.

– Если был браслет, то его расстегнули и сняли. Но я, повторяю, в этом не эксперт. У меня несколько другая специальность.

– Что еще? Анализ крови еще не готов, но я и так могу сказать, что девушка была изрядно пьяна. От нее пахло так, как если бы ей насильно влили пол-литра водки.

– Кажется, она сама выпила, – неуверенно проговорила Лиза. – Следов насилия нет?

– Нет. Думаю, самое интересное мы узнает на днях, когда я поработаю с телом.

– Хорошо, Гера, спасибо тебе большое.

В поселок «Волга» приехали уже ночью. Дмитрий вышел из своей машины, Лиза и Глафира видели, как изменилась походка человека, которого потрясло горе. Он не шел, а плелся, опустив голову и мало что в этот момент, видимо, соображая. Машинально открыл ворота, распахнул их и, вероятно, вспомнив, что за ним следовала машина Лизы, обернулся, как-то даже выпрямился, тряхнул головой, после чего показал жестом, что, мол, добро пожаловать, даже склонился в позе дворецкого.

– Как бы у него не было истерики, – сказала Глаша, вздыхая.

Обе машины поставили в гараж. Дмитрий, с белым лицом, пробормотав «Людмила еще ничего не знает», задумчиво запер гараж и пригласил своих гостий войти в дом.

– У вас, Дмитрий, очень красивый дом, – заметила Глафира, едва они вошли в просторный, заставленный кадками с растениями холл. – Здесь жить, дажить… Детей рожать… Да, жаль, что все так случилось…

– Смотря чего жалеть, – живо отреагировал Дмитрий. Он пригласил женщин в гостиную, предложил расположиться на мягких диванах, а сам сел в кресло возле окна, тяжело вздохнул.

– Что касается моей женитьбы, то вот уж о чем я действительно не жалею, так это об этом… Я всегда предпочитал свободу, мне вообще было очень трудно решиться на брак. Сам не знаю, как случилось, что я влюбился в Ирину и сделал ей предложение. Вероятно, где-то внутри я просто созрел, мне захотелось семьи и детей. Я много раз представлял себе картинку: мы с Ириной и нашими маленькими детьми прогуливаемся по парку… Вот такая глупая картинка.

– Не такая уж и глупая. Дети – это великое счастье, – сказала Лиза, улыбаясь своему невидимому счастью. Еще в машине она позвонила домой, няне и предупредила о том, что ночевать не приедет. – Знаешь, Дима, даже когда тебя нет дома, но ты знаешь, что тебя ждет твой малыш, ты наполняешься таким прекрасным чувством… Это не передать словами!

– Да я понимаю… Но все равно, важно, что я вовремя бы понял, что Ирина не для меня… Но тут такое… Я до сих пор не могу это осмыслить. Вот она была – и ее нет…

– Дима, я думаю, что должна тебя предупредить кое о чем. Я заметила, что когда тебе плохо, тяжело, ты можешь сказать лишнее.

– Что? Как это? О чем ты?

– Об алкоголе. Пообещай мне, что ты никому, слышишь, никому не расскажешь о том, что рассказал мне. О своих страхах, будто бы из-за алкоголя ты не помнишь ничего из вчерашнего вечера. Говори, что помнишь. Что зашел в дом, Ирина оставалась на улице. Не говори никому, что ты еще выпил. Это никому не интересно. И эта правда никому, кроме тебя самого, не нужна. Пришел, включил телевизор, и уснул на диване в гостиной. Это все. Ты обещаешь мне?