Верно, теперь орудия меняют позиции, чтобы поддержать атаку на главном направлении.

Смотри за отсветами. Ярче делаются… Хотя – нет. Теперь удаляются. И не похоже, чтобы кто-либо еще заметил их. Странно, странно…

О, снова. Наверное, это сигнал для тенеземских офицеров. Шум сразу стал заметно громче.

Это-то мне и не нравится. Теперь они всем скопом двинулись на штурм.

Хо! Глянь-ка, и до нас дело дошло. Что? Ну да, свет. Не видишь? Там, за зубцами.

Да, вижу. Опять твоя правда. Этот – не такой. Этот – словно холодный свет полной луны, слегка подернутой голубоватой дымкой. Ага, и туман наблюдается… как бывает осенью… Ну вот. Теперь он так ярок, что можно разглядеть, что творится на дальней стене.

Да. Бой. Значит, они уже закрепились там. И резервов, чтобы подослать туда, у Могабы нет.

Пожалуй, пришла пора свернуться калачиком, дружище, и поцеловать на прощание собственную задницу.

Проклятье! Я только сейчас понял, что, начиная эти записки, позабыл об известной фразе, которой Ворчун всегда начинал новый том. Итак, вот она:

«В те дни Отряд служил Прабриндраху Драху Таглиосскому, княжествовавшему над землями, что были обширнее многих империй, а занят был защитой и обороной недавно взятого в бою града Деджагора».

Надеюсь, князю и его преподобной сестрице Радише хотя бы икнется как следует.

Стрелы посыпались на нас дождем. Все защищавшие наш участок сбились с ног, дабы вернуть южанам хоть часть. Иллюзорные двойники тоже усердно создавали видимость деятельности. Забавно, как они среди всего этого остаются невредимыми.

– Одноглазый! Гоблин! – завопил я. – Где вы там, дятлы пустоголовые? Что там творится? – В этот момент сквозь Мургена в дюжине ярдов от меня пролетела хлипкая стрела. – Что за свет такой?

Чем бы он ни был, у меня возникло ощущение, что дела наши много хуже, чем кажутся.

Любимые мои ведуны не отвечали.

– Рыжий, подбрось-ка туда огоньку. Посмотрим, кто там, в темноте, шастает, пока мои уже не столь любимые ведуны не обеспечат освещение. Бадья! Куда Гоблина с Одноглазым унесло?

Десять минут назад возле меня отчаянно бранились целых три пары. Теперь все они куда-то подевались, а тенеземцы внизу сидели тише мыши.

Рыжий заорал, зовя Лофтуса с Клетусом. Одна из их машин ухнула, и огненный шар, описывая дугу, полетел за стену с единственной целью – высветить, чем там, во тьме, занят противник.

– Я видел, они спускались по лестнице, – прогудел Ваше Сиятельство.

– За каким?..

Не время разгуливать взад-вперед!

– А… Пошли потолковать с Пирми и кое с кем из кавалерийской бригады.

Я только головой покачал. Удавлю мерзавцев. Прямо посреди боя…

Благодаря огненному шару выяснилось, что тенеземцы отступили от стены. Значит, стрелять – только даром снаряды тратить. Южане наладили машины для забрасывания на стены связок крючьев. При восьмидесятифутовой высоте да опытных солдатах наверху – глупо, однако, коли желают, возражать не станем. Я был твердо уверен: сколько б веревок они ни забросили, мы обрежем или отцепим все.

– Гоблин!

Черт бы его побрал! Желаю знать, что это там за свет!

Тенеземцы не стали подниматься на стену. Они двинулись на штурм по земляным насыпям. Неудивительно, они ведь сооружали их с самого начала. Обычная осадная работа и, кстати, довод за то, чтоб твой шибко умный, шагающий в ногу со временем князь выстроил себе крепость на скале, мысу либо острове. Естественно, последнюю дюжину футов осаждающий перейдет по мосткам, которые в случае угрозы контратаки сможет оттащить назад.

Огненный шар врезался в землю в четырехстах футах от стены и продолжал гореть, освещая округу, пока южане не забросали его песком, заготовленным для тушения наших зажигательных снарядов.