– Думаю, он устает, Маклауд, – заметил Макгрегор с галереи, которая в данном случае представляла собой тюк сена, перевернутые клети и старую бочку, расставленные рядом с тем участком крепостного двора, где они каждое утро тренировались. Еще несколько воинов тоже пришли понаблюдать. Лишь изредка выкрикивая что-нибудь подбадривающее, они в благоговейном молчании смотрели на сражение двух здоровенных мужчин. Все, кроме Макгрегора. Тот никак не желал заткнуться. – Будь с ним помягче, ладно?

Магнус метнул в него убийственный взгляд.

– Поди к черту, Макгрегор. Что-то не слышал, чтоб ты изъявлял желание поучаствовать.

Но Макгрегор привык к его дурному настроению, ибо Магнус срывал его на нем все последние пять месяцев.

Как и Магнус, Макгрегор уже полностью выздоровел, рана от стрелы, которая должна была убить его, зажила. Помимо ярко-красного шрама, где была дырка от стрелы – и который с каждым днем светлел, – от ранения не осталось и следа. Ему даже лихорадки удалось избежать.

Благодаря Хелен.

«Проклятье, не думай о ней».

Магнус сжал челюсти от непроизвольного наплыва эмоций. Когда он думал о Хелен, то неизбежно возникала мысль и о Гордоне. В его сознании они навеки связаны. Потрясение от смерти Гордона постепенно прошло, но не чувство вины. Хелен оказалась вовлеченной в эту вину, и Магнус не мог ей этого простить.

Конец ознакомительного фрагмента.