– Я спокойна, понял? – огрызнулась, пряча глаза. Вот… зараза.

– Оно и видно.

А потом:

– Ты бы хотела попробовать?

– Что? – взгляд против воли упал на на мужские губы.

И представила, как он кладёт мне в рот эту странную ягоду.

Фу, какая гадость! Ох, Матушка Метель и Отец Холод, о чём я только думаю? Храните меня боги от такого непотребства! Наверное, это всё влияние брачной татуировки, она мне разум туманит. Чем дольше на мне эта дрянь, тем более непредсказуемыми могут быть последствия.

Где-то я об этом читала… Вроде...

– Я, вообще-то, всё ещё про виноград говорю, – резонно заметил горе-муж, подтягивая к груди колено и откидывая влажную чёлку со лба.

– Ты издеваешься?

– Нет. Я – сама серьёзность.

– Тогда знай, твой виноград мелковат для меня.

Он только фыркнул в ответ и закатил глаза.

Самоуверенный паршивец. То, что он свой виноград кому-то там в рот засовывал, ещё ни о чём не говорит. Мужчин судят не по количеству женщин, не по пышным фразам, а по поступкам. Он собирался убить меня, и этим всё сказано. Такое забыть невозможно.

– Знаешь что? – я бросила в его сторону высокомерный взгляд и завернулась в плащ до самого носа. – Ты как хочешь, а я спать. Хоть во сне не буду видеть твоё лицо и не буду слушать твой противный голос.

– И не надейся. Я тебе приснюсь.

– Иди ты! – прошептала я, давя зевок.

Пусть только попробует! Хоть во сне, но убью мерзавца.

А приснился мне извилистый фьорд и берега, поросшие мхом, огни факелов и венки на воде. Я – в белом платье невесты, расшитом серебром и жемчугом так обильно, что подол шуршал при каждом движении. В нём я чувствовала себя обнажённой и абсолютно беззащитной.

У алтаря я стояла одна. Жениха видно не было, вместо гостей – смазанные тени. Звучали церемониальные песни, жрецы жгли пучки сухих трав и окуривали святилище можжевельником, чтобы отогнать злых духов. Мне дали испить свадебного напитка и, набросив на плечи меховой плащ, повели по вырубленному в скале тоннелю. Я знала, что он ведёт в сердце Хеды.

Время тянулось, как смола, платье грозило задушить, и я с огромным удовольствием сорвала его, оказавшись в просторной спальне. Бросив взгляд вниз, обнаружила, что клочья ткани превратились в снег и растаяли.

Колдовство какое-то.

Я нырнула в тёплую постель, устланную песцовыми шкурами и, потянувшись, провалилась в сон. А пробудилась от того, что кровать прогнулась под чужим весом.

Дрова в очаге почти прогорели, было темно и прохладно. Но света хватило, чтобы увидеть нависающее надо мной тело – широкую грудь, сильные плечи. И лицо…

Это был вовсе не Улвис.

Я вынырнула из сна, как из кипящего озера.

Приснится же такое. Чушь, бред, издевательство. Но ведь не соврал, гад южный… Его стало слишком много в моей жизни, даже в сны лезет. Не позволю!

Моё бедное тело превратилось в деревяшку. Шея и спина болели так, что я с трудом повернулась и села.

Так, а где этот южанин бродит?

Обшарив взглядом пещеру, не обнаружила присутствия муженька. Может, пойти поискать?

Ведомая тревожным предчувствием, тихим шагом двинулась в направлении выхода. Стоило выйти за пределы освещаемого круга, как на меня со всех сторон обрушилась темнота. Я ругнулась сквозь зубы, и взгляд снова упал на магический огонь. Он вился и потрескивал, время от времени рассыпая искры, будто и в самом деле был настоящим. Сиял мягко и заманчиво, тяжело отвести взор. Ноги сами понесли вперёд…

Почему не могу сопротивляться, как будто коснуться его – это то, в чём я нуждаюсь. Пальцы несмело потянулись к пламени. Тонкий язычок отделился от костра и лизнул запястье. Инстинктивно я отдёрнула руку, но в следующий миг поняла, что огонь не жжётся. Совсем. Там, где на коже отпечаталась брачная татуировка, щекотно забегали мурашки, будто меня коснулись гусиным пером.