С таким можно договориться, но чувство обиды и огромной несправедливости подбивали сказать что-нибудь колкое.

– Продаются все. Только цена у каждого своя.

– Если так, то сколько стоишь ты? – спросил, чуть наклонив голову вбок и не прекращая следить за мной своими странными глазами. Они завораживали, сложно было отвести взгляд.

Вопрос южанина мне не понравился, но его интерес я сочла хорошим знаком. Он настроен на беседу – нужно попытаться разговорить его. Все знают, Фардана Ангабельд никогда не была болтуньей, но сейчас я готова нести какую угодно чушь и строить из себя дуру, лишь бы отсрочить момент расправы.

– Я живая стою определённо больше мёртвой.

– Мне нужно лишь твоё сердце.

Да что он заладил! Упрямый какой.

– Может, ты неверно понял смысл слов про "руку и сердце"? Мог бы просто позвать замуж. Вы ведь там, на своём юге, такие культурные, просвещённые. Не то, что мы дикари. Конечно, я бы отказала, потому что давно обручена...

Что я несу? Судя по тому, как вытянулось лицо южанина, он подумал о том же.

– Я представлял тебя совсем другой. Не ожидал увидеть перед собой девчонку, – произнёс после неловкой паузы.

– Значит, ты думал обо мне? – я пропустила мимо ушей оскорбительное слово “девчонка”. Никто и никогда не смел меня так называть! Да, я молода, но молодость – не порок.

И, конечно, он думал обо мне. Как лучше со мной расправиться. Как же глупо, боги! Глупо, будучи госпожой одной из самых богатых и сильных земель, сидеть вот так, сжавшись в комочек перед врагом.

Он молчал, и это молчание давило на плечи каменной плитой.

Наверное, дикая марена на меня всё ещё действовала – туманила разум. Именно из-за яда в голове родилась совершенно безумная мысль, но если я не попробую, то точно пожалею.

– Могу я узнать хотя бы имя своего палача?

Так, что там надо делать? Взмахнуть ресницами, а потом печально опустить взгляд? Смириться, вздохнуть. Бедная я, бедная. Неужели у тебя поднимется рука на меня, такую?

Надеюсь, получилось не слишком топорно. Никогда в жизни не пыталась никого соблазнить, но раз подкуп не удался, придётся рискнуть.

– Решила проклясть меня напоследок? – он снова провёл большим пальцем по кромке остро заточенного лезвия, и я мысленно пожелала ему порезаться. А лучше всю руку оттяпать.

– Может, я просто хочу знать, как тебя зовут.

Он молчал некоторое время, глядя мне за спину, а потом коротко выдохнул:

– Меня зовут Фрид.

Имя зазвенело, как осколок стекла, царапнуло что-то внутри. Я прикрыла глаза, удивлённая этими ощущениями, но скрип сапогов вырвал из оцепенения.

Он снова стоял близко. Слишком близко.

– Просто имя? – усмехнулась. Неужели простолюдин? – Из какого ты рода? Как зовут твоего отца?

– Не имеет значения.

Вот как? Ну ладно.

– Скажи мне, Фрид, зачем тебе моя смерть? Зачем моё сердце?

Не нужно молчать. Надо говорить, задавать вопросы – всё, что угодно. Надо его отвлечь.

– И какому богу ты служишь?

Я слышала, что на юге некоторые племена ещё не отошли от человеческих жертвоприношений. Надеюсь, этот не из них.

– Это не важно.

Неразговорчивый какой! Повезло так повезло. Легче с куском льда договориться.

– Важно! – я начинала дрожать не столько от холода, сколько от рвущегося наружу страха, который всеми силами пыталась задавить. – Мне важно знать, за что я умру и почему ты выбрал именно меня.

Твердили, что я слишком горяча для северянки, и сейчас в голове будто пламя вспыхнуло, выжигая остатки здравого смысла. Ещё не полностью восстановив силы, я дёрнулась, попытавшись вцепиться в южанина, но позорно завалилась впёред.

Чужие руки подхватили и не дали упасть, когда я уже была готова поцеловать каменную плиту. Я оказалась распластана на груди этого мерзавца, вцепилась скрюченными пальцами в мех на плечах – отодвинуться, оттолкнуть! И всё же не похож он на бездумного убийцу. В глазах нет того отупения и жажды, что в последнее время случалось видеть слишком часто.