Решив пойти спать, Тая отправилась в ванную, намылила лицо, чтобы смыть косметику.

И вдруг… странное, неприятное ощущение нахлынуло невесть откуда, будто в спину кто-то посмотрел тяжелым взглядом.

В ванной никого больше не было, дверь-то на задвижку закрыта. Слышался только плеск воды, вопли телевизора и мяуканье Бандита, который царапался в дверь и требовал, чтобы с ним немедленно поиграли.

Это было глупо – поверить словам Громова и бояться неизвестно чего в совершенно пустой ванной, будто ощущая чье-то присутствие за спиной.

И все-таки слова Макса, которые он бросил ей вслед, вдруг всплыли в памяти.

Не выдержав, Тая резко выпрямилась и обернулась, тараща глаза на пустую ванную.

Ничего и никого.

Только висящие на крючках халаты: цветастый тети Риты и собственный темно-розовый, да еще ворох полотенец. Совершенно ничего, что может напугать: просто складки махровой ткани, в которых только человек со слишком богатым воображением мог увидеть чье-то страшное лицо. Мыло попало в глаза, в них остро защипало, и Тая, фыркая и вслух ругая себя, принялась умываться.

Воскресенье началось с гневного трезвона в дверь, который разорвал сонную тишину.

У тетки были ключи, да и прийти с ночного дежурства она должна была только около полудня. Поэтому Тая долго не вылезала из кровати, гадая, кто может ломиться в дверь в такую рань. Но этот кто-то настойчиво обрывал дверной звонок и не собирался уходить, поэтому пришлось вылезти из кровати и брести походкой зомби к двери, завернувшись в одеяло.

Растрепанная и красная как помидор, Ирка Елесина ворвалась в прихожую, оглушив ее возмущенным визгом.

– Спасибо тебе огромное, подруга! – завопила Ирка. – Сдала с потрохами меня матери, да?! Огромное тебе спасибо! И Дашку сдала, потому что моя мать позвонила ее родакам! А сама вся такая правильная, пай-девочка, домой явилась до полуночи… На мобилу мне позвонить ума не хватило?!

– Ир, не ори, – Тая поморщилась. – Прости, я не подумала.

– Не подумала она! – продолжала орать разъяренная Елесина. – А мы с Дашкой теперь в полном дерьме, у нас дома такое было, такое… Нас Бугаев в ночной клуб позвал… я что, должна все матери докладывать?! Да ты хоть знаешь, чего я наслушалась?

– Ты бы хоть спросила, что у меня случилось! – начала защищаться Тая, пытаясь перекричать Елесину. – Громов этот мало того что психом оказался, так еще и…

– Ты просто… Предательница ты! – не слушая, орала Ирка. – Красотка, да?! Блондинка она, альбиноска она, только и слышно со всех сторон – ах, Таисия Темнич как фарфоровая статуэтка, ах, какая красота неземная… А я с моим весом восемьдесят кило рядом с тобой как бегемот! Вообще, мы с Дашкой как фон для тебя, нам достается внимание от парней только тогда, когда они понимают, что с тобой у них полная безнадега! Бугаев – вот всё, что мне светит, пока ты рядом!

– Елесина, ты обалдела? – вспылила Тая. – Да у тебя хоть Бугаев есть, а у меня ни одного романа в жизни не было до сих пор! С Громовым вообще позор. Зачем ты разболтала ему про мой срыв, я ведь только тебе одной рассказала! Он меня начал специально пугать, чтобы я домой к нему прибежала! Спасибо тебе за это…

– Ничего я ему не говорила, не ври! И к нам с Дашкой больше не подходи! – зло рыкнула Ирка, выбежала на лестницу и хлопнула дверью так, что с вешалки рухнула на пол теткина зимняя куртка.

Что и говорить, воскресенье началось так же отвратительно, как и закончилась вчерашняя суббота: со скандала и мерзкого настроения.

Остаток такого дня лучше бы пробездельничать дома, но ждала подработка – раздавать листовки у метро. Деньги платили небольшие, но к теткиной зарплате это было необходимое подспорье бюджету – кроме карманных денег, без которых в семнадцать лет не проживешь, еще и оплата «коммуналки» за квартиру.