– Филипповна, а назвали как? – спросила она.

– Жанна, – улыбнулась бабушка, и слезинка пробежала по её щеке

– Жанка! – снова расхохоталась вредная баба Клава, – Вот вы нашли имя какое-то собачье! Жанка!

– И ничего не собачье, – принялась робко оправдываться бабушка, – красивое имя – французское.

– Собачье! – не унималась баба Клава. – Вон у Федоры так собаку зовут!

Бабушка молчала, не зная, что и сказать.

Тогда Андрейка вышел из-за бабушкиной спины, посмотрел бабе Клаве прямо в глаза и заявил:

– Между прочим, собак и Клавками называют!

Баба Клава так и замерла с открытым ртом.

– Не правда! – ответила она, приходя в себя.

– Правда, правда, – серьёзно сказал Андрейка, – А ещё, не Тонька, а Тонечка! А ещё, сами вы невеста для своего сопливого Васеньки.

Мальчик взял бабушку за руку, и они пошли дальше.

Про диких кабанов, каменную бабу и сильного окуня

– Завтра возьму тебя с собой на рыбалку! – сказал вечером папа.

Андрейка всю ночь не мог уснуть.

Ведь он в первый раз поедет на настоящую взрослую рыбалку! С папой! Ведь до этого сколько раз Андрейка просил папа взять его с собой, но все было бесполезно.

– Ты еще маленький, сынок, – говорил папа, – Подрастешь немного, возьму обязательно!

И вот, наконец, Андрейка немного подрос. На целых два сантиметра! Папа увидел это и сразу понял, что мальчика уже можно брать с собой на настоящую, взрослую рыбалку.

До самого раннего утра Андрейка лежал с открытыми глазами, натянув одеяло до подбородка. И мечтал о том, что обязательно поймает самую большую рыбу. Щуку! И наловит рыбы больше всех.

– Да! – скажет тогда папа, – Не зря я тебя, сынок, на рыбалку взял! Смотри-ка, рыбы наловил больше всех! И щуку поймал! Теперь буду всегда тебя с собой на брать. И на ставок, и на речку, и на Дон! Даже на Маныч!

За окнами побелело, когда глаза мальчика стали закрываться сами собой. Веки были тяжелыми, и чтобы они не опустились Андрейка держал их пальцами.

Ведь не мог же он уснуть перед самой рыбалкой. Чего доброго, папе станет жалко его будить, и он поедет сам.

– Надо встать и умыться! – мелькнула в голове мальчика спасительная мысль, – Вот сейчас встану и пойду умываться! Только полежу еще одну минуточку! Даже половину минуточки!

Веки вырвались из пальцев и опустились, закрывая глаза.

– Сынок! Сынок! – сквозь сон папин голос звучал тихо и глухо. Словно папа разговаривал в соседней комнате.

Андрейка с большим трудом открыл глаза.

– Сынок! – прошептал папа, – Просыпайся! Пора ехать! А то все хорошие места займут! Или ты передумал? Может, спать хочешь? Тогда оставайся.

Невидимая сила подбросила Андрейку. Он быстро спрыгнул с кровати, едва не сбив склонившегося над ним папу.

– Ничего я не передумал! – шлепая босыми ногами бормотал мальчик по дороге в ванную.

Папа вывел из гаража мотоцикл. Привязал к багажнику удочки и сачок. Надел на спину рюкзак. После чего ударил ногой по заводной лапке.

Предрассветную тишину разогнал оглушительный треск. Мотор завелся с первого раза.

Папа сел на мотоцикл, подхватил Андрейку и посадил его перед собой.

Мальчик положил ладошки на холодный бензобак и широко зевнул.

– Ну, поехали! – папа крутанул ручку газа. Мотоцикл сорвался с места и покатился по улице, оставляя за собой облака сизого дыма.

Когда выехали в степь, стало холодней. Папа расстегнул пуговицы на своей теплой рыбацкой куртке и ее полами прикрыл мальчика.

Андрейка будто бы попал в крохотный домик. Окно ему заменяло ветровое стекло мотоцикла.

Еще не рассвело, папа ехал, освещая путь желтым светом круглой фары.

Пофыркивая, мотоцикл спустился в широкую балку. На седой от росы траве лежали клочки грязно-белого тумана, похожего на прошлогодний снег.