Мы продолжили разговор на кухне. Я с удовольствием уплетал картошку с подсолнечным маслом, запивал чаем и слушал хозяина. По его словам, ничего странного в лесу он не заметил, но часто через деревню ездил уазик. Что он там делал, он не знал, но в этот день уезжал обратно. Потом я спросил, – «фермерское хозяйство живет и процветает?» «Нет», ответил он, фермер разорился, и уехал, а в его доме живет два каких-то дебила, которые ни с кем из местных жителей не общаются. Пока его слушал, у меня сложился план действий на следующий день.

Поблагодарив Пашу за хлеб и за картошку, я отправился спать, в маленькую комнатку, где стояла кровать, тумбочка и шкафчик для одежды. Перед сном я решил подзарядить свой смартфон, посмотреть видео и прослушать аудиозапись. Аудиозапись надо было усилить – с помощью мощного усилителя, но и так было ясно, что гул мне не послышался, он был на самом деле. Видеозапись с опускающим в лес космическим звездолетом выглядела очень солидно, и продолжалась она почти минуту. Там, в начале видеозаписи, было отметка время, когда она была сделана.

Я сделал копии с обоих файлов и поместил их на карту памяти, поставил смартфон на зарядку и уснул сном человека, который сделал все правильно, и мне осталось выяснить, что здесь делает звездолет, и какой гул издает машина, которая находится под землей. Кроме того, меня заинтересовал уазик. Я просыпался только раз – снял смартфон с зарядки, поставил будильник на семь часов и снова уснул.

Проснулся от жужжания – это мой смартфон ненавязчиво давал мне понять, что настало утро и пора приниматься за дела. Паша уже хозяйничал на кухне, и когда я вышел, он предложил мне чай. Мы пили чай, разговаривали и смотрели на улицу, по которой в это время ехал темно-зеленый уазик. Я сразу сделал стойку, и попытался узнать, сколько там человек. Обычно на геологических машинах присутствовала эмблема, на дверце, но у этого уазика ее не было. В кабине, кроме водителя находился один человек, и я его узнал. Это был чиновник с департамента по Охране недр Уральского федерального округа. Он мне всю плешь проел, когда пытался доказать, что урановое месторождение, которое я нашел, было уже известно.

Что он делал на урановом месторождении, мне еще предстояло узнать. Я попрощался с Пашей, но сказал, что если задержусь, то вечером приду, и вышел на улицу. Уазик медленно проехал по улице, и свернул в конце ее на лесную дорогу. Теперь я точно решил, что тут дело нечисто и погнался за машиной. У нее было только два пути – или свернуть к фермерскому хозяйству, или отправиться к старому дому, который стоял у затопленного железорудного карьера, километрах в десяти от деревни. В любом случае, ему от меня уже не скрыться – я знал здесь каждую тропинку.

Машина не поехала к фермерскому хозяйству, а остановилась в лесу, перед просекой, на которой была геологоразведочная канава. Я взял в руку какую-то деревянную клюку и шел по дороге к машине, изображая не то грибника, не то ягодника. Когда я поравнялся с уазиком, то сначала посмотрел в салон. Там сидел только один водитель. Чиновника не было. Я решил подождать его, а пока расспросить водилу, что он здесь делает, часто приезжает и тому подобное. Достал сигарету и постучал в окно. Водителю тоже было скучно сидеть одному, и я спас его от одиночества.

Закурив от протянутой мне зажигалки, я сел на пенек и завел неторопливый разговор с водителем. Он точно не служил в геологии, а возил какую-то шишку на ровном месте. Мне стало казаться странным, что чиновник выбрал поездку лес, вместо администрации города, или ресторана. Я спросил, мог бы он подкинуть меня до города? Ответ был положительным, но решение мог принять его начальник. Мы говорили час, или два, пока ждали чиновника. Мне тоже было лень шагать двадцать километров по лесной дороге, и я надеялся, что поеду.