Войдя в храм, они увидели истинное великолепие, достойное великой империи и великой династии. Но это великолепие меркло перед сиянием рясы, в которую облачился Сюаньцзан. Торжественно и громко звучала музыка, славя великого Будду. Но вот музыка стихла, и раздался голос Сюаньцзана, стоявшего на возвышении. Он прочитал Сутру о спасении усопших и упокоении душ, об умиротворении государства и наконец изложил вкратце учение Будды о пользе самоусовершенствования. Тут Гуаньинь приблизилась к возвышению, ударила по нему рукой и крикнула:

– Почему же ты, монах, говоришь только об учении Малой колесницы, а ни словом не обмолвился об учении Большой колесницы? Ведь с помощью учения Малой колесницы нельзя спасти души усопших.

Услышав это, император спросил:

– А где же проповедуют учение Большой колесницы?

– Его проповедуют в Индии, в храме Раскатов грома, там, где обитает Будда Татагата, – отвечала Гуаньинь. – С помощью этого учения можно избавиться от всяческих невзгод и предотвратить всевозможные бедствия.

– А вы знаете это учение? – снова спросил император.

– Да, знаю, – отвечала богиня.

– Тогда пусть наш наставник попросит вас подняться на возвышение и изложить это учение нам, – молвил император.

Но в этот момент все увидели, как богиня вместе со своим учеником Хуэйанем поднялась на возвышение, а оттуда вознеслась в облака, держа священную вазу с веткой ивы, и предстала народу во всем своем блеске и славе. По левую сторону от нее стоял ее ученик с посохом в руке. Пораженный величием этой картины, император пал ниц, вслед за ним, возжигая благовония, склонились все гражданские и военные сановники, а также монахи, монахини, миряне, чиновники, ремесленники и торговцы, восторженно восклицая: «О прекрасная, о чудесная богиня!»

Счастливым предвестьем
вокруг разливалась дымка,
Свет благовестный
плоть хранил пресвятую.
Словно из блеска
Небесной реки запредельной,
Явилась воочью
впрямь угодница-Дева.
Обвита глава богини
повязкой бесценной.
В червонного золота листьях,
В цветах из крупных смарагдов,
Струящих блеск золотистый;
повязка рождала отвагу,
С нее по бокам свисали
жемчужные снизки.
На Деве небесной
надет халат бледно-синий,
Украшенный скромно,
Золотом тканный,
Вышитый тонко
Изображеньем драконов
И фениксов яркой окраски,
летящих, крылья раскинув.
На шее висело,
спускаясь на грудь, ожерелье;
Оно две луны представляло,
Плясавшие в ветре воздушном;
Унизаны луны
Рядами южных жемчужин.
Изделье дивное это
Аромат источало.
От пояса ниспадает
юбка расшитого шелка,
С каймой золотой из нитей
Отборного шелкопряда;
На юбке – тучи цветные
Парят над обителью горней
Святых небожителей мудрых
в заоблачной выси.
Пред истинно праведной Девой
летит попугай белоперый,
С желтым хохлом, красноклювый,
По всему свету порхавший
и над океаном Восточным;
За милости он благодарен,
К родителям полон почтенья.
В руках богиня держала
волшебный сосуд благодатный,
способный оказывать ласку,
во всякой беде помогающий людям;
В священный сосуд чудотворный
зеленая вставлена ветка,
назначенная для окропленья.
Дабы рассеять зловредность
И вымести всякую скверну,
зеленая ветка ивы плакучей.
Застежка из яшмы
скрепляла петли одежды.
Лежал под стопами
лотосов слой златоцветный;
К святой разрешалось
раз в три дня обращаться.
Это явилась
подающая помощь в печалях
Гуаньинь-богиня,
что спасенье от бедствий дарует.

Когда все немного успокоились, император повелел вызвать искуснейшего живописца, чтобы запечатлеть истинный облик богини. По высочайшему указу явился живописец У Даоцзы, мастер изображать лики святых и небожителей. У Даоцзы взял свою волшебную кисть и с необыкновенной точностью воспроизвел облик богини. Между тем богиня постепенно уносилась все выше и выше, исходившее от нее лучезарное сияние вскоре исчезло, а с неба, трепеща, упала карточка. Вот что на ней было написано: