Хохот усилился, даже кухарки на миг прекратили болтовню и улыбнулись. Толстяк посмотрел по сторонам, довольный произведенным эффектом, и похлопал мужика по плечу.

– Мальчишки вроде тебя держатся там пару-тройку недель, затем, слегка приуныв, заканчивают путь в сточной канаве.

Вскоре уже почти вся передвижная платформа хохотала над изумленным смущенным мужичком, прижавшимся к углу скамьи, стараясь не упасть. Лишь две кухарки в углу продолжали болтать

о своем, не обращая внимания на всеобщее веселье, да братья молча и изумленно наблюдали за происходящим.

– Да хорош тебе, Стю! Пошутил, и хватит. Человек работу ищет, а тебе лишь бы поглумиться, – проворчал подошедший тощий долговязый рабочий в засаленном фартуке. – Моему

знакомому кузнецу на Джордж-стрит нужен был помощник. Тебе когда-либо доводилось работать по металлу? – спросил он у мужика, на лице которого возник явный интерес.

– Я много чего пробовал в своей жизни. Подрабатывал зеленщиком, помогал фермерам таскать сено, точил разделочные мясницкие ножи и тесаки. Если приведете меня к своему

кузнецу, я останусь работать у него. Главное – не остаться без крыши над головой.

– Будешь жить у него. Плата вполне сносная.

Мужик оживился и протянул руку долговязому.

– Благодарю тебя, дружище! А тебе, – он перевел взгляд на толстяка, – стоило бы попробовать себя в роли уличного артиста. Веселить народ – прибыльное дело!

Толстяк усмехнулся и плюхнулся на скамью, отчего сидевший на краю старик чуть не вылетел наружу.

Ровный стук колес вновь сменился прерывистым скрипением тормозящего локомотива. Поезд въезжал в Стивенидж. На станции толпился народ и, против обыкновения, прогуливались

уличные торговцы с тележками и сумками, громко зазывая купить свой товар.

На перроне появился проводник и объявил о часовой стоянке. Пассажиры покинули вагоны и начали разбредаться кто куда. Некоторые по-дружески обнимали встречающих, другие

толпились вокруг тележки торговца выпечкой. Уинфред поинтересовался стоимостью пирожка с яблоком.

– Все по три пенни, – ответил торговец.

Юноша со вздохом убрал кошелек и, оглянувшись, заметил голодный взгляд брата.

За краем перрона рядом с привычным станционным домиком располагались торговые ряды местной ярмарки. Около продавца сладостей и булочника уже выстроилась очередь из пассажиров в костюмах и фраках, фартуках и платьях. Уинфред почувствовал чью-то руку на своем плече. Обернувшись, он увидел добродушную физиономию безбилетного мужика.

– Ты когда-нибудь был в торговом городе Стивенидж? – спросил он.

Юноша отрицательно покачал головой.

– Странно. Ты показался мне кем-то из местных, но не важно. Это место изобилует дарами, которые хитрые и алчные торговцы свозят сюда с других концов королевства. Здесь можно

найти практические все, что только можно купить за деньги: от старых ржавых доспехов средневековых рыцарей до суконного белья и экзотических сладостей, привозимых

из колонии. Первый раз я побывал здесь в твоем возрасте, сопровождая одного торговца, давнего друга моего отца. Мне тогда перепала небольшая доля того, что нам удалось продать,

затем мы отправились в ближайший паб, а потом… впрочем, неважно, – загадочно улыбнулся мужик.

– Меня зовут Уинфред Скотт, – молвил юноша.

– Можешь называть меня Чарли, – представился новый знакомец.

– А что сейчас с вашим отцом?

Чарли посмотрел на небо и вновь загадочно улыбнулся.

– Почти с самого детства я был предоставлен самому себе и вскоре привык к этому. Мне нравится такая жизнь. Никто не указывает мне, как поступать, кроме хозяина дома,

где я останавливаюсь на ночлег, и скупых обрюзглых торговцев, к которым мне порой удается наняться и заработать лишнюю пару шиллингов. Приходя вечером домой, я сплю и ем