Ну и ладно.

Не явился, значит, так будет лучше. Осталось только объяснить это сердцу, которое искренне надеялось на встречу… и чьи надежды так и не оправдались.

***

Дом, что мне так щедро пожаловали, располагался всего в получасе неспешной пешей прогулки от дворцового комплекса. Всю дорогу мы с Эвенаром делились новостями, говорили обо всём, что произошло за время, пока мы не виделись. Я рассказала ему о своём возвращении на Землю, о том, как соседка, встретив меня на лестничной площадке, грохнулась в обморок. О том, как были рады мои родители, как мы с мамой, обнявшись, рыдали от счастья. О том, как сложно мне было снова влиться в реалии земной жизни и не пытаться при первом же случае использовать прыжок в пространстве.

Эви тоже говорил очень эмоционально. Оказывается, за прошедшие восемь месяцев с ним случилось немало интересного. Из-за того, что слишком много времени проводил с Хеленой в Карсталле, он едва не завалил зимнюю сессию. Тогда он нашёл самый простой способ решения данной проблемы и организовал перевод своей девушки в столичную академию. Она перебралась в Эргон с радостью. Да, поначалу ей было нелегко, но Хелли всё же прижилась среди местных студентов, большинство которых являлись аристократами. Но как-то так получилось, что постепенно их с Эви взаимный интерес начал угасать. Ребята расстались без скандалов, как добрые приятели. Они и сейчас неплохо общались, но любви у них как-то не вышло.

– А ещё я уже три месяца живу сам по себе, – бросил он, будто между прочим.

– И как это понимать?

– Ну, папа как-то в очередной раз попытался привлечь меня к работе, выдал целый список непонятных заданий, отправил в одно из министерств. И я честно попытался быть хорошим мальчиком, вникал в тонкости работы, учился… Пока в один прекрасный день не осознал одну простую истину – всё это мне чуждо. Я не дворцовый чиновник. Не хочу просидеть всю жизнь в кабинете, принимая важные решения и раздавая распоряжения. Не хочу быть заложником титула и власти.

Нет, я и раньше знала, что Эвенар – неправильный принц. Но сейчас ситуация явно обострилась.

– И что же ты сделал? – поинтересовалась я.

– Сказал отцу, что такая жизнь не для меня, – пожал плечами парень. – И знаешь, он отреагировал на это совершенно спокойно. Спросил, чего же хочу. А я ответил: «Свободы». – Эви как-то невесело усмехнулся. – Тогда он пообещал, что даст мне свободу, но к ней будут прилагаться ещё ответственность и самостоятельность. Сказал, что если я достаточно взрослый для свободы, то справлюсь. В общем, с тех пор во дворец меня не пускают, денег не дают, а этот амулет с личиной, – он подёргал пальцами круглую подвеску на своей шее, – вообще снять не могу. Удивлён, что ты меня признала. А я, как дурак, стоял и думал, каким образом объяснить тебе, что этот невзрачный парень – я.

Слова Эвенара звучали странно. Может, мой мозг ещё жил по земным законам и просто не успел перестроиться? Но фраза про личину осталась для меня непонятной. Я даже остановилась, ещё раз внимательно осмотрела принца, но не нашла в нём ничего неправильного, за исключением одежды и причёски. Тогда о чём вообще речь?

– Я вижу именно тебя, – сказала, глядя ему в глаза. – Никакой чужой личины.

Он мгновение смотрел на меня растерянно, а потом, будто о чём-то вспомнив, начал медленно отходить назад. Шаг, два, три… четыре. И когда я уже хотела спросить, что он задумал, лицо Эви неожиданно изменилось. Теперь передо мной будто был другой человек – черноволосый, бледный, с широкими бровями, крупным носом и тонкими губами. И если бы не этот озорной взгляд, я бы никогда не поверила, что передо мной всё тот же Эви.