Максат попытался вспомнить, чем Балтабай занимался, кажется, что-то связанное с автомобилями, то ли торговал, то ли автомастерскую содержал. Впрочем, это было неважно, связаться он с ним непременно свяжется, но только чуть позже, а сперва дело.

Наконец – пятый этаж. Максат подошел к неприглядной железной двери с номером 124 и позвонил в звонок. Раздались шаги и неуверенный голос спросил:

– Кто там?

– Маржан-апа, это я, – он узнал ее по голосу, – это Максат.

Щелкнул замок и дверь открылась. Перед ним стояла пожилая женщина, на ней был одет бесформенный зеленый халат, поверх которого был накинут традиционный казахский шархат, когда-то черные волосы теперь поседели, а лицо покрылось морщинами, очков она не носила, потому, сощурив глаза, смотрела на Максата.

– Ах, Максат, а ты совсем не изменился, – Маржан-апа улыбнулась, – а я ведь тебя помню совсем маленьким.

Они обнялись.

– Да и вы все также молодо выглядите, – улыбнулся в ответ Максат.

Она рассмеялась.

Максат вошел в довольно просторную прихожую и, положив сумку на пол, принялся разуваться.

– А кто дома?

– Да только я и Барсик.

Поймав удивленный взгляд Максата, она пояснила:

– Это кот мой.

В подтверждение ее слов в прихожую заглянул старый рыжий кот и, лениво потянувшись, уставился своими наглыми зелеными глазами на незваного гостя. Максат с ухмылкой глянув на кота, тихо шепнул «брысь!». А потом, повернувшись к старушке, спросил:

– А остальные? Квартиранты и Жанара?

– Ах, Жанарочка, она сейчас на практике, приходит очень поздно, совсем устает, я говорю, чтобы не перетруждалась, да куда там, – Маржан-апа осуждающе покачала головой.

Максат же, пожав плечами, рассудил:

– Ничего, я в ее возрасте тоже уставал. Они пока молодые, пока студенты, должны уже привыкать к работе, потом еще труднее будет, пусть уж подготовленными будут.

– Но она совсем устает, – старушка вздохнула, – и зачем только так далеко от дома отправили эту прак… практику проходить?

– Как зачем? – удивился Максат, – она сама хотела в суде, а тут дядя Азамат как раз работает, ему, пока лето, помощники нужны, ну заодно и практика.

Максат, наконец, разулся и теперь оглядывал прихожую.

– Мне в какую комнату?

Маржан-апа захлопотала вокруг и указала на гостиную:

– Туда, она сейчас свободна. Раньше тут семье сдавала, они две комнаты занимали, но потом съехали. Сейчас только одну комнату сдаю, зато хорошему постояльцу. Мирас Мурзаевич, уважаемый человек, – она потрясла в воздухе пальцем, – историк, он в университете преподает. Монографии пишет!

– Что же это ваш историк одну комнатку снимает, – несолидно как-то.

– Так это он временно, у него сын женился и в Казань переехал, там жилье дорого, вот и пришлось ему свою квартиру продать и к деньгам сына добавить, чтобы тот купил себе в Казани квартиру.

– Что же сын взял-то деньги отца? – удивлено спросил Максат.

Маржан-апа вздохнула:

– Времена такие, нравы.

Максат подхватил свою сумку и потащил ее в гостиную.

– Да какие там времена, всегда было так. Это от человека зависит. Да, и кстати, где же Мирас Мурзаевич сейчас?

– Как где? Он сейчас на работе, он же преподает!

– Понятно, – проговорил напоследок Максат и вошел в комнату.

С тех пор как он был здесь в последний раз, комната мало изменилась. В дальнем углу сервант, стол, за которым раньше собирались гости, диван, и старенький ковер на полу. Максат отложил сумку с вещами и, присев, на диван, огляделся. Он приметил несколько ящиков, оттащенных в угол, они находились сбоку от дивана, так что при входе в комнату их заметно не было. Максат, нагнувшись, приоткрыл один из них.

Ящики были забиты книгами, похоже, когда Маржан-апа вычищала его дальнюю комнату от вещей, для того чтобы сдавать ее потом квартирантам, она перенесла их в гостиную. Максат зевнул, от поездки он достаточно сильно устал и его клонило в сон. Он вспомнил своего назойливого соседа по купе и поморщился, тот всю дорогу рассказывал ему о своих проблемах и так вымотал Максата, что он чувствовал себя опустошенным.