Но Максат к нему жалости не испытывал, как говорится – сам виноват. И дело тут было даже не в статье, а в «заказе». Сам Максат никогда не промышлял подобным и считал это очень низким, недостойным уважающего себя человека занятием. Работа журналиста должна быть открытой и справедливой, хочешь разоблачить чиновника, – пожалуйста, только не надо при этом ни у кого брать «заказ». Журналист должен понимать, что он ответственен в первую очередь за доверившихся ему людей. К сожалению, большинство коллег Максата по работе, придерживались иной точки зрения на профессию журналиста, по сути дела, стирая грань между второй древнейшей профессией и первой.

Тот случай был единственным, который вспомнил Максат, когда журналист для сбора материала «вживался в роль». Подобное случалось редко, а если даже кто и писал в статьях, мол «пришлось временно устроиться продавцом, чтобы ощутить все тяготы жизни», или «вместе с простыми предпринимателями пытался оплатить новый налог на имущество», то в 99% случаев это был вымысел, а текст составлялся, не выходя из дома или, в крайнем случае, на основе интервью какого-нибудь очевидца.

Но вот, перед ним предстал вполне реальный выбор.

– А там как… нужно собеседование пройти, или что? – спросил Максат.

– Ага, – кивнул Аскар, – завтра и пройдешь. Или у тебя планы?

– Нет, планов нет, – покачал головой Максат.

– Хорошо, тогда я предупрежу их, что ты придешь.

«Вот все и решилось», – подумал Максат. Хотя это еще не значило, что он теперь сразу пойдет на работу, как ни крути, его еще могут не принять.

– Я, как только поговорю с ними, тебе позвоню, скажу, во сколько идти, – предупредил Аскар.

– Только звони заранее.

– Ну, это само собой, – Аскар кивнул.

Они еще какое-то время сидели у Аскара, а потом Балтабай повез Максата к себе в контору. Она находилась поблизости от авторынка и представляла собою двухэтажное здание с несколькими гаражами, расположенными неподалеку.

Долго задерживаться Максат не стал и через час выехал уже на взятой у Балтабая «камри». Остаток дня он провел, оформляя доверенность, а затем регистрируя ее в ГАИ.

Домой Максат возвращался в одиночестве, осторожно ведя машину и стараясь не заплутать в этом, хоть и знакомом, но совершенно изменившемся для него городе. Периодически он оглядывался по сторонам, особенно когда проезжал по знакомым ему местам. В целом жизнь города ничем не отличалась от жизни других провинциальных городов страны. Слишком медленная и достаточно обыденная, чтобы можно было задумываться о ней. Но, по правде говоря, и живя в мегаполисах, люди не часто задумываются о дне сегодняшнем.

Максат вспомнил, как еще в студенческие годы приклеил на шкафу бумагу со словами: «Проснулся? Подумай о том, что намерен сегодня сделать!». Он постоянно забывал о текущих делах и о намеченных на день планах. Предполагалось, что каждое утро он будет вспоминать, что было запланировано на день. Так оно и вышло, но со временем у этих слов появился второй смысл, подтекст, которого он вначале не замечал. И, стоя утром перед шкафом, перебирая в уме планы на день, он начинал чаще размышлять о необходимости выполнения всего запланированного.

Ему все чаще начинало казаться, что он живет по заранее написанной программе, что все его действия также заранее запланированы и тщательно расписаны. Это начинало тяготить его. В итоге он оторвал бумагу от шкафа, но иногда эта фраза всплывала вдруг в памяти, а вместе с ней возникал банальный вопрос: «А что дальше?».

В этот раз Максат тоже спросил себя: «Что дальше?».

Зачем все это нужно? И так ли тебе нужна эта работа? Необходимо ли было бросать все и бросаться стремглав в никуда?