Один раз, пересекаясь со своей соседкой на кухне во время готовки еды, Тэрок заметил у нее на левой руке шрам, которого до этого у нее не было. Эта девушка Таня была, пожалуй, единственным человеком с кем он иногда позволял себе общение. Ему не хотелось заводить какие-то знакомства на своей работе и в основном он старался всегда держаться обособленно ото всех. С ней он иногда позволял себе непринужденную беседу по вечерам, когда она выходила из своей комнаты на общую с ним кухню. Так он разбавлял свое и без того уже долгое одиночество, а ей, похоже, просто хотелось с кем-то поговорить и выговориться кому-нибудь о своих собственных проблемах и переживаниях. В этом плане её новый сосед был для неё идеальным слушателем. На вопросы Тэрока про шрам на руке девушка отвечала, что она работает в клубе официанткой и что иногда попадаются неадекватные клиенты, которые могут устроить скандал и даже покалечить некоторых работников клуба.

– Конечно, охрана всегда старается утихомирить таких – говорила она – но иногда попадаются настоящие бандиты или люди в погонах, с которыми даже охрана ничего сделать не может.

– Почему ты до сих пор там работаешь?

– Ну… Там хорошо платят. А еще несмотря на все минусы, иногда там бывает весело – отвечала она натянуто веселым тоном. За несколько дней общения с ней Тэрок уже мог определять, когда девушка искренна с ним, а когда она что-то ему не договаривает.

– Неужели официанткам хорошо платят только в этом клубе?

– Не знаю, я расценки особо не узнавала. Но не думаю, что в других местах условия сильно лучше, а это место хотя бы недалеко от дома. Да и какое мне дело? Я же не собираюсь там всю жизнь работать. – рассказывала она, не спеша потягивая медленно тлеющую у себя в руке сигарету, сидя на табуретке согнув колено и подогнув одну свою ногу под другую, пока он стоял у плиты и варил себе овощи в кастрюле.

– Слушай, а ты в электронике же нормально разбираешься как я поняла?

– Ну, немного разбираюсь.

– А можешь мой приемник посмотреть? А то он в последнее время перестал ловить одну станцию, где обычно все мои любимые песни крутят. Вместо этого приходиться новости слушать да фигню всякую.

– Хорошо посмотрю.

– А я тебя могу за это своим борщом угостить. У меня бабушка такой борщ с мясом делает ммм… ты бы знал. Ты такого по любому в жизни не пробовал. Она и меня в свое время научила. Всех, кто пробовал, от тарелки потом не оттащишь. – говорила она, с гордой интонацией стряхивая пепел от сигареты в стоящую на подоконнике пепельницу.

– Я тебе верю. Но к сожалению, я не ем продукты, в которых присутствует мясо. – ответил он, продолжая помешивать ложкой в кастрюле.

– Ааа… так ты этот… веган что ли?

– Кто?

– Ну вегетарианец? Типо за здоровую пищу и все такое?

– Не совсем. Просто не люблю мясо.

– Ну, дело твое. Просто знай, что ты многое теряешь.

Тем же вечером Тэрок зашел в комнату к Тане, чтобы посмотреть её радиоприемник. Комната в которой проживала юная девушка не сильно отличалась от комнаты Тэрока. Разве что вместо кровати у нее был раскладной диван, а стена над её спальным местом была увешена плакатами «Руки вверх», «Тату» и прочих музыкальных российских групп. Еще одну из стен полностью закрывала старая советская мебельная гарнитура, в которой хранились старые пыльные книги, хрустальный сервиз и небольшой квадратный телевизор, что она редко включала, так как он ловил только первые два центральных канала. Пока Тэрок ковырялся в приемнике Таня лежала на своем диване и время от времени поглядывая на него, рисовала что-то у себя тетрадке. Он заметил на ее тумбочке целую гору рисунков, которые сверху были придавлены разными учебниками по юридической науке и законодательному праву.