С чужой помощью я донесла его до магазина, отпилила видавшие виды ножки и разместила так, чтобы он стоял на полу и закрывал собой вход в коридор, а в задней стенке вырубила отверстие. Двери шкафа всегда открыты, внутри висят разномастные шубы из фальшивой шерсти, напоминая вешалки с костюмами старого театра. Обычно шубы раздвинуты, так что проход видно сразу же. Но по вторникам и четвергам я задергиваю вешалки, заставляя идущего впереди подростка раздвигать их самостоятельно.

Я замыкаю шествие, сгибаясь пополам, чтобы пролезть внутрь.

Мы проходим в коридор, блестящий пурпурно-черным. Свет из комнаты в конце пути освещает рисунки местного художника по стенам.

Этот коридор – моя дань уважения тайным входам в неизведанное, всем местечкам за углом и как всем невинно выглядящим порталам, так и приглашающим заглянуть. Здесь безлиственные, похожие на тени деревья обрамляют зимний лес, костяные снежинки ложатся на погнутый уличный фонарь, а фавн с рыжеватым мехом в красном шарфе несет посылки и останавливается поговорить с маленькой девочкой.

Сложно было уговорить пожарных оставить эту конструкцию, несмотря на то, что с другой стороны детского отдела есть другая дверь, которая ведет в переулок между книжным и художественным музеем позади него. Инспектор позволил шкафу остаться только после того, как я закрепила дверцы в открытом положении.

Однако эффект, конечно… волшебный. Даже подростки соглашаются, что нет лучше способа раззадорить воображение, чем для начала уйти в Нарнию, сбежать из реальности и завернуться в магию.

Величайшая радость для меня – видеть, как оживает их творческая энергия. Здесь, вдалеке от посторонних голосов, они чувствуют себя в безопасности и могут свободно делиться своими мечтами.

Я отталкиваю тревогу, всплывающую каждый раз, когда я думаю, что могу их подвести.

Сказки – это для детей. Даже через двадцать лет воспоминание еще болит.

Едва я усадила детей за столы и раздала задания, Лиза зовет меня обратно.

– Сейчас вернусь, – говорю я семи будущим писателям прежде, чем встретиться с Лизой в конце коридора, уперев руки в бока. – Лиза, мы только начали…

– Да, ну, у меня тут готовенький. Нужна твоя волшебная рука.

Я оглядываю учеников, водящих ручками по бумаге. Без меня они быстро выдохнутся.

– Продолжайте, – говорю я им и следую за Лизой.

Я замечаю потертости на ее стоптанных бежевых туфлях и рваную кромку на радужном свитере.

«Волшебной рукой» Лиза называет способность найти подходящую книгу даже для самых требовательных клиентов. Ей кажется, что это своего рода талант, а вовсе не навык, необходимый для работы в книжном. Навык, которого Лизе ощутимо не хватает – вместе с пунктуальностью, организованностью и другими. Но я обещала Ба ее не увольнять, как обещала сохранить магазин – и я сдержу свое слово. Хотя в обоих случаях я никогда не понимала – почему.

– Чем я могу вам помочь?

«Готовенький» оказывается коренастым мужчиной в черном пальто и ярко-зеленом берете. Он бесцветно улыбается и пускается в описание необходимой ему книги – наполовину исторической, наполовину конспирологической – о том, построили ли пирамиды пришельцы.

Удивительно, я ведь только что рассматривала туристические плакаты о Египте.

Мы проходим мимо полок с надписями «ПРИРОДА» и «ЯЗЫКИ» к узкому шкафу под окнами, где составлены книги по псевдоархеологии.

Шутки ради я оборачиваюсь к нему и закрываю глаза. «Посмотрим, смогу ли я ее найти» – провожу рукой вниз по шкафу, нахожу нужный ряд, затем пробегаюсь пальцами по корешкам, чтобы почувствовать их размер, материал обложки. Где-то на середине я останавливаюсь, выбираю книгу и открываю глаза.