Однако им пришлось это сделать не сразу. Когда они вышли из парка и обошли дом с левой стороны, наткнулись на Марианну.

– Феликс Александрович, уделите, пожалуйста, мне несколько минут, – сказала Зотова.

Архитектор с удивлением посмотрел на неё.

– Требуется ваш совет. Мне предложили приобрести картину для моей галереи.

– Кто её автор? – спросил архитектор.

– Кристина Робертсон, – ответила Зотова. – Я прочитала о ней в Интернете несколько статей и знаю, что она работала при дворе.

– Замечательная художница, – сказал архитектор.

– Однако Николай I был ею недоволен и приказал вернуть портреты, не заплатив ей ни копейки.

– Тем не менее её работы сейчас находятся в Эрмитаже, и я совсем не согласен с мнением графа Михаила Дмитриевича Бутурлина, написавшего в своих «Записках», что Робертсон забыли. Нет, эту художницу помнят. Её «Дети с попугаем» чудесны, а «Портрет княгини Зинаиды Ивановны Юсуповой» я считаю одной из её лучших работ. Так что на вашем месте я бы даже не стал сомневаться. Тем более женская живопись у меня вызывает уважение. А у вас, Варвара Владимировна? – неожиданно обратился он к Варе.

– Я большая поклонница Натальи Гончаровой, – ответила Варя.

– Впервые слышу, чтобы жена Пушкина писала картины, – с презрением произнесла Зотова.

Варя и архитектор изумлённо переглянулись.

– Варвара Владимировна имеет в виду Наталью Сергеевну Гончарову, супругу художника Михаила Ларионова, работавшую в двадцатом веке, – деликатно произнёс архитектор. – Впрочем, она доводилась родственницей Наталье Николаевне Пушкиной.

– Так, значит, покупать? – не отреагировав на эту реплику, спросила Зотова.

– Поговорите с мужем, – улыбнулся архитектор.

Уже сидя в машине, Варя и архитектор рассмеялись.

– «Впервые слышу, чтобы жена Пушкина писала картины», – подражая интонации Марианны Зотовой, произнесла Варя. – Впрочем, знание девичьей фамилии Натальи Николаевны – это уже похвально, некоторым и такие тонкости невдомёк.

– Вам правда нравится Гончарова? – спросил архитектор.

Варя кивнула:

– Да. И Елена Дмитриевна Поленова. Мы с племянниками любим рассматривать её иллюстрации к русским сказкам. А Робертсон мне очень жаль. Такой талантливой художнице позволили умереть в бедности. Впрочем, это, наверное, закономерность для человеческого общества.

– Как мы поедем: так или с ветерком? – спросил архитектор.

– С ветерком? – удивилась Варя.

Архитектор нажал на какую-то кнопку на приборной панели, и крыша машины поползла назад.

– С ветерком! – весело произнесла Варя. – Давно мечтала проехать в открытой машине, как герои одного замечательного фильма.

– И как же он называется, этот замечательный фильм? – поинтересовался её спутник, заводя двигатель.

– «Раба любви». Есть такой красивый и поэтичный фильм о звезде немого кино. Очень занимательная она личность. – Варя чувствовала себя рядом с архитектором легко, и настолько ей был приятен этот человек, что хотелось рассказать ему о фильме, который ей очень нравился. – Моя самая любимая сцена – это когда главный герой сидит в машине и смотрит, как Ольга Вознесенская принимает цветы от поклонников, а они потом уносят её на руках. В этом фильме всё время хочется смотреть на лица, даже на те, что на фотографиях. Камера в одном из эпизодов долго показывает крупным планом обложку журнала с фотографией партнёра Вознесенской по кино. Самое интересное: о нём всё время говорят, но он так и не появляется. Звучит только его фамилия.

– Ну, если не считать нескольких чёрнобелых кадров в самом начале фильма, когда мы всё же можем лицезреть Максакова, – произнёс архитектор.