– А я думаю, чего оттепель такая началась. Это наш Лев решил себе пассию завести. И как настоящий опер пробить все по объекту, судимости и приводы, – он беззлобно подкалывал друга, зная, как тот трепетно относится к жене даже после долгих лет брака. – Ну как нарою на твою красотку компромата, так наберу.

Наконец можно было выдвигаться в больницу, где приходил в себя помощник депутата Игорь Валентинович Громов, 33 лет, как значилось в справке со «Скорой помощи». Лев натянул легкую куртку, джинсы и кроссовки, так как на улице сугробы превратились в сырую массу из грязи и тающего снега. Машину он оставил на парковке у дома, решив, несмотря на распутицу, прогуляться и потом добраться до больницы на метро, благо все располагалось в получасе ходьбы. По пути он решил зайти и поговорить с матерью вчерашнего больного парня, что забрел в управление с сообщением о беде. Лев понимал, что со стороны это выглядит странно, но ему было искренне жаль перепуганного парня и хотелось убедиться, не приключилось ли у аутиста несчастья дома. Еще ему хотелось понять, неужели все так невинно и просто, как объяснил врач, и парень всполошился всего лишь от нарушения привычного хода утреннего открытия метро. Да, Федор выглядел странным, очень странным, но мог назвать время и количество людей, которые вошли в метро. Да, он всего лишь видел картинку под другим углом, и все-таки тревожную картинку. Потому что Льва смутила одна фраза во вчерашнем рассказе Феди: «Номер один входил и выходил из метро». То есть получается, что этот человек никуда не уезжал. Тогда зачем номер один спускался в метро и поднимался наверх?»

Эти мысли, словно неудобная кровать или колючая одежда, не давали покоя, постоянно всплывая в голове, и Гуров знал лишь один способ избавиться от навязчивого вопроса – лично проверить всю картинку целиком. Тем более можно это сделать по пути в больницу к Громову.

Путь до метро оказался приятным, Лев шел и не замечал ни грязи, ни луж, потому что все полчаса разговаривал по телефону с женой. Маша, которая только проснулась в сотнях километров от него, уютно бормотала, вздыхала и забавно хихикала, рассказывая о вчерашнем спектакле. Потом строгим голосом продиктовала номер рейса и время прилета, чтобы муж встретил ее в аэропорту после выходных. Он знал, что Маша ужасно боится летать, и после полета ей было всегда легче, если в машине на родном плече можно было всплакнуть после перенесенного стресса. Поэтому Лев всегда старался ее встретить, хоть театр и оплачивал актерам такси до дома. От родного голоса у него все внутри сжалось, так сильно он соскучился по жене, и одновременно ликовало от радости, еще совсем недолго – и Мария будет дома! Его унылая холостяцкая жизнь, к счастью, закончится.

Он так замечтался, что чуть не прошел мимо красной буквы «М» у входа в метрополитен. От красного цвета, бьющего в глаза, он опомнился: ему надо вычислить, где живет Федя. Опер покрутился вокруг своей оси, рассматривая дома вокруг. Шумный центр со старыми высотками был даже в субботу многолюден, так как здесь располагались по кругу остановки почти десятка маршрутов, по которым ходили автобусы, троллейбусы, частные маршрутки. Люди словно муравьи сновали, спешили, торопились в разные стороны. Они входили и выходили из подземки, пересаживались на общественный транспорт и следовали дальше по своим делам. Здесь располагались офисы, пестреющие вывесками и рекламными щитами, а также отделения банков, рестораны, забегаловки и кофейни, гостиницы, магазинчики. Но широкие ступени спуска в метро были видны лишь с ракурса единственного дома. Торцом с ровными рядами лоджий дом стоял ровно напротив входа и горящей буквы «М». До третьего этажа включительно каждый балкон пестрел рекламой апартаментов на сутки, и Лев решил, что поиски квартиры, чьи окна или лоджия выходят на шумный проспект, начнет с четвертого этажа.