– Доброе утро, мышка, – улыбается мне, словно ни в чем не бывало. – Тебе, как всегда, только кофе? – ничего ему не отвечаю, сжимаю губы и ухожу. Игнорируя. Не хочу разговаривать и знать, когда он явился. По ощущениям, под утро…

3 декабря

Максим

Просыпаюсь рано, оттого что чувствую давление на грудную клетку. Жарко, дышать тяжело. Открываю глаза и понимаю, что Аленка спит на моей груди. Отодвигаю ее, пытаясь стащить с себя. Ненавижу делить постель с женщинами. Но Алёна вчера напросилась. Мы вырубились.

– Ну, Макс, – сонно хнычет, пытаясь вернуться на место. – Мне так удобно.

– Мне неудобно, – стаскиваю ее с себя и поднимаюсь с кровати. Сон уходит. Не усну больше с ней рядом. И дело не в Алене, дело во мне. Такой вот фрик, мне дискомфортно с кем-либо спать. Разминаю шею, смотря на рассвет за окном. Только-только светает. Снег снова растаял, превращаясь в грязевую кашу.

Иду в душ. Настраиваю самую горячую воду, которую могу вытерпеть, стою около минуты и резко переключаю на холодную, и так несколько раз. Контрастный душ бодрит, приводя в тонус. Обматываю бедра полотенцем, бреюсь, рассматривая фейс в зеркало.

Выхожу в гостиную. Хватаюсь за турник в дверном проеме и подтягиваюсь, долго, на износ, пока мышцы не отказывают. Хорошо. Дышу. Принимаю упор лежа, отжимаюсь. Качаю до тех пор, пока не падаю на пол.

Прихожу в себя, поднимаюсь с пола и иду на кухню. Бардак. Просил же Аленку вчера убрать со стола и вымыть посуду. Фыркнула, обиделась, что держу ее за прислугу. Не понимаю, в чем суть обиды. Заправляю кофемашину, делаю себе американо. Открываю холодильник. Пусто. Кроме текилы, лимона и протеиновых батончиков, ничего нет. Парадокс в том, что я люблю домашнюю еду, а готовить не умею. Поэтому и живу периодически в доме отца, питаясь стряпней Любы. Хотя дело не только в этом, это, скорее, предлог, оправдание перед самим собой…

Цепляю батончик, разрываю упаковку и съедаю его, запивая кофе.

Иду к гардеробу, пресекаю спальню, торможу возле кровати. Аленка раскрылась, оголяя обнажённое тело. Лежит на боку, закинув ногу на мою сторону, выставляя задницу, и мой утренний стояк даёт о себе знать. Скидываю полотенце, провожу по члену рукой и забираюсь на кровать. Наклоняюсь к тумбе, достаю ребристый презерватив, разрывая зубами упаковку, и раскатываю резинку по члену. Провожу пальцами по промежности Алены, мокрая после сна. Хватаю ее за задницу и ставлю на колени, нажимая на спину, чтобы прогнулась больше, вдавливая лицом в подушку.

– Макс! – хнычет, пытаясь подняться.

– Лежать, я сказал, – хлопаю ее по заднице, оставляя красный след на белой коже.

– Ты озабоченный, – уже смеётся, виляя передо мной бедрами.

– Ноги раздвинь шире, – вновь запускаю пальцы в ее кису, вожу двумя пальцами, массирую, вынимаю и сжимаю бедра. Резко вхожу одним толчком на всю длину. Хватаю ее за волосы, наматываю на руку, вынуждая приподняться…

***

Одеваюсь, краем глаза замечая, как Алена выходит из ванны в полотенце.

– Поторопись, довезу тебя, – натягиваю джинсы и толстовку с надписью в районе сердца «Ад здесь…».

– Всегда хотела знать, что значат римские цифры на твоей груди, – интересуется девушка, даже не думая одеваться. Садится на кровати.

– Цифры… это просто цифры… – ухожу от ответа. Поправляю крест, выпуская его поверх толстовки. – Одевайся. Я опаздываю, – беру ее вещи и кидаю на кровать.

– А мне никуда не нужно, – падает на кровать.

– В смысле? – выгибаю брови, надевая массивные часы на металлическом браслете. Это все начинает меня раздражать.

– Эм… – мнется, переворачивается на живот, принимая сексуальную позу, закусывает пальчик. – Я подумала, что было бы здорово, если бы я ждала тебя здесь. Никогда не хотел иметь каждый день в постели такую, как я? Ты приходишь, ныряешь под одеяло… – ведет черными ногтями по простыне. Ухмыляюсь и прикрываю рукой лицо.