День 11

Сегодня всех согнали на митинг в большую палату, приспособленную для зала заседаний. Когда мы вошли, там уже были деревянные скамьи со стульями и покрытый красным кумачом стол в центре. На нем стоял хрустальный графин с водой и граненный стакан. Больные расселись, медперсонал остался стоять возле дверей. Затем двое амбалов в форме НКВД 30-х годов выгнали из боковой двери четырех бледных оппозиционеров, чьи руки были связаны за спиной веревками и упирающегося Адольфа, на которого надели наручники. Их разместили в глубине палаты справа и слева.

 Затем появился Сталин. Больные встали, и палата потонула в бурных аплодисментах. Зазвучали советские марши. Вдруг откуда-то выбежали советские пионеры с цветами. Они подходили к советскому тирану, и тот гладил их по голове. Стол был завален цветами, но это нисколько не смущало Сталина. Сегодня был его триумф, его так называемый брюмер.

 Двое амбалов сдернули со стены белую простыню, за которой появилось некое подобие экрана. И сразу же пошла советская кинохроника времен Сталина. Марширующие колонны спортсменов и спортсменок, военные, гулко чеканящие свой шаг, советская бронетехника. Появился и веселый Сталин среди своих соратников, часть из которых предаст вождя в 53.

 Оказывается русские могли снимать не хуже гениальной Лени Рифеншталь. Но у них не было таких шедевров, как "Триумф воли" или "Олимпия". Да и советский диктатор был скромнее Гитлера. Он не мог спуститься с небес как новый мессия.

 Сталин поднял руку. Зал затих. В кинохронике тоже выключили звук. В воздухе наравне с небывалым воодушевлением витало что-то мистическое. Все ждали его слов. Но Сталин, разогревая аудиторию, медлил. Наконец он заговорил сначала немного неуверенно, но постепенно его голос набирал силу.

– Товарищи! Сегодня мы с Вами сделали первый исторический шаг к построению социализма в одной стране. 30 лет, находясь под гнетом буржуазии, вы хотели вернуться в СССР. Ваши сердца жили этой святой надеждой, ибо никогда раньше в истории не было свободного государства рабочих и крестьян. Но Вас обманули и предали. Сначала после моей смерти в 53, когда началась так называемая хрущевская оттепель, потом во времена перестройки и ельцинской демократии, когда было разрушено мое детище, Советский Союз, и на его осколках появились враждующие друг с другом бывшие республики-государства.

 Но буржуазия вновь хочет обмануть вас. Растут цены, которые намеренно вздувают подлые спекулянты, делая дефицит на всем на сахаре и крупе, макаронах и подсолнечном масле. Хотя доллар и упал, но это нисколько не повлияло на магазинные ценники. Правительство бессильно что-либо сделать и мечется, как загнанный зверь в своей клетке. Вам снова врут и дают необоснованные надежды.

Трезво взглянув на вещи, мы не найдем в рядах буржуазии великих людей типа Столыпина или Витте, которые спасли царизм во время революции 1905-1907 года. Бывший приватизатор сбежал, сбегут и другие. Да и наш Президент – не Цезарь. То, что можно было сделать в 14 году меньшей кровью, сейчас может привести к провалу и февралю 17 года.

 Но нам это не грозит, товарищи! Отделение – наша крепость. И здесь уже победили заветы великого Ленина. Ура, товарищи!

 Раздались бурные аплодисменты. Сталин слегка повернул голову вправо и двое амбалов вытолкали на сцену четырех оппозиционеров. Зал зашипел и закричал на них:

– Негодяи! Изменники! Предатели!