Потом они сидели в кафе и тихо беседовали, почти шептали, хотя вокруг не было ни души. Лали рассказывала ему занимательные истории из своей жизни, а он философствовал по этому и по любому другому поводу. Впрочем, она так и подумала с самого начала, ведь эти огромные глаза, почти неестественно огромные…. И была страстная ночь, полная эмоций и наслаждений, желаний и исполнений, признаний и заблуждений. И были сочные и нежные поцелуи, прямо как в юношеские годы, и был секс, неумелый и скованный, но оттого не менее приятный и волнующий. А на следующий день она не удержалась и позвонила ему. Она позвонила, кто бы мог подумать! Как бы невзначай, как бы случайно, наверное, парнишка, далекий от понимания женской природы даже и не понял, что она была очень взволнована. Все повторилось вновь, затем еще раз, и еще, и еще…. Иди ко мне, мой Херей! Лечу к тебе, моя Каллироя!

Затем она собрала в кулак всю свою волю и сбежала на край света, в Феодосию, где ее ожидал золотой песок, такой мрачный поначалу, но и столь же сияющий день спустя. Все в порядке, все хорошо. Сон – прекрасное лекарство от животной страсти. Прибавьте сюда легкий алкоголь, мужчин, свежий воздух и море, и вы получите лучший рецепт для забвения всего и вся, включая имена ближайших вам людей и своего собственного. Полная амнезия не наступит, но до определенной поры беспокоить вас ничегошеньки не будет, хотя, нужно ли вам такое средство? И ей не нужно. Ей достаточно было просто выспаться, нормально, ночью, как поступают все обычные люди.

Так Лали и провела в Феодосии последние дни своего отпуска, тихо, мирно и спокойно. Были, конечно, пляжи и тюлени, мужчины и выпивка, танцы и развлечения, но ничего примечательного и экстраординарного, все, как обычно и даже скучно, почти как дома, в Москве. Наверное, она просто слегка нажала на педаль тормоза, решила сбавить скорость, плавно перестроиться в другую полосу, и это, наверное, правильно.

Ну а потом ее ожидала Москва и надежное убежище родной ракушки, и вновь будни, заботы, каждодневный труд и гарантированная годичная депрессия с ежемесячной денежной компенсацией за моральный ущерб. Нет, конечно же, расцветать и сиять Лали будет, как и прежде, но это не то, не совсем то.

2004

Я – робот

Иногда, знаете ли, хочется нажраться, напиться до усрачки с тем, чтобы забыться. Внимание, стихи:

Напиться –

чтобы забыться,

нажраться –

чтобы обосраться…

Зачем? Здесь у меня все просто. Не знаю, как другие, но я пью исключительно с тем, чтобы прибавить своей дурной головушке хоть чуточку здравого смысла, приземлиться, так сказать. Не знаю, как другие, но в трезвом состоянии меня посещают самые разные мысли. О чем они – не скажу, смеяться будете, но то, что они меня пугают – это факт, признаюсь откровенно. Спасает лишь алкоголь, или антидепрессант на крайняк – я не псих, я вполне здоровый душевно человек – но если эти мысли-демоны меня достают, я ощущаю себя ничем и никем, чувствую себя примерно как пылинка, выброшенная ветром в верхние слои атмосферы. И тогда мне становится страшно. Я начинаю бояться всего и вся. Даже выходить из дому. Это называется абстрактным страхом – страхом перед неизведанным, который гораздо более силен и могуч, нежели конкретная боязнь, например, какого-либо человека, врага.

Примерно так я думал лет двадцать назад. Сейчас, листая свои дневники, я сам над собой смеюсь. Нет, нет, смеюсь я не над тем молодым человеком, что боялся и пил (сейчас я делаю то же самое – но по другим причинам) – а над тем, что вижу прямо сейчас в зеркале (для того, чтобы это предложение было правдивым, я сейчас действительно оторвусь от клавиатуры, встану и подойду к зеркалу).