Привет. Каждый раз, когда я представлял нашу встречу, думал, что много хочу сказать, а сейчас, в эту секунду, не знаю, что говорить… Ты, наверно, думаешь, что я, наболевший от пятки до головы, летаю тут, ангел, бьющийся за справедливость. Мы были с Тобой из тех, кто не должен любить, мы правили над чувствами, но в момент сошлись два мертвых сердца, побитые, но все еще верившие в чудеса. Я точно знаю, что если бы не Твое существование, я бы так и не родился. Клянусь, первая секунда моей смерти принадлежала Тебе, я подумал о том, что больше не смогу чувствовать твой запах, но проблема оказалась сильнее, Твой запах ни разу не смог исчезнуть. Он со мной всегда. Как же Ты вкусно пахнешь. Я тут на днях пытался познакомиться с собой, очень хреновая была затея, но Ты меня терпела. Мы с Тобой говорили про волшебство, и пока жив я, живы и мы, мы бесконечны, это и есть волшебство. Какими-то импульсами Ты точно чувствуешь меня. Знай, Тебе не кажется. Мы бы с тобой покоряли тут облака да горы, мы бы, наверно, придумали свое личное облако. И сидели бы на нем ночами, я бы плакался, что мне холодно. Если честно, мне очень холодно, хотя на улице +25. И как Ты понимаешь, дело не в градусах.

Из раза в раз я пишу Ей на бумаге чертовым карандашом. Мне это дается легко в плане количества букв, но тяжело от непонимания. Вот это и есть то, о чем я писал ранее. Надежда. Она выглядит именно так. Ты не знаешь наверняка, слышит ли Она, но веришь, и вера эта сильная, ведь в некоторые моменты я совсем забываю, что все не так просто…

И все же, если верить бесконечности, мы все равно рядом.

Проблема даже не в том, уверен я или нет в доставке этим писем, все заключается в ином. Там, в машине, я видел Ее последний страх, за всем этим Она все равно постаралась кинуть взгляд на меня, и мы как бы пересеклись душами, и в глазах у Нее было прощание и сожаление, эта буря эмоций, не знаешь, за какую ухватиться, но это одиозное чувство, отвратительное. Что чувствовал я в последнюю секунду? Думаете, вся жизнь перед глазами пронеслась? Нет, все чувства были уничтожены скоростью событий, лишь интуитивно я смотрел и думал о Ней, последняя секунда точно была такая, но бестолково безнадежная. Чем-то это было похоже на американские горки, с единственным отличием: там в поворотах головой вниз ты точно знаешь, все ведет к жизни и безопасности, а вот здесь все противоположно. Просто представьте, вас сажают на эту горку, пристегивают, и уже здесь вам точно известно, что там смерть, и виден момент слета, единственное, что там останется, это та самая надежда. Это страшно.

И вот с какой проблемой мне довелось столкнуться, я попросту не знаю, а жива ли Она? То есть, полнейший диссонанс. В случае Ее гибели на том месте получается, она была убита мной, моими юношескими бездарными эмоциями. Но! В таком случае, Она где-то здесь, рядом, как и я, ведь за смертью есть жизнь здесь. Чувствуете, как вновь навевает запах надежды? Именно это и вызывает у меня двоякое чувство, именно потому я до сих пор ищу Ее глазами, даже здесь. И не знаю, смотрю ли в безнадежную пустоту, а может, авось и был когда-то вовсе близок.

И все же чувствую себя обязанным больше рассказать о Ней.

Она – образцовая девушка, с недостижимым взглядом, который проел меня в самый первый миг. Непогрешимая леди, но исключительно в моем понятии. Ее пальцы тонки, словно острые мечи, но при этом нежны, благосклонны. Белые волосы с оттенками русого цвета доставали прямо до спины, а потому, когда мне хотелось уйти от света, я непременно обволакивал свою голову этими густыми прядями, и образовывалась моя личная ночь. Ее рост приблизительно 170 сантиметров, а потому на Ней блестяще смотрелись мои любимые нежные платья, что Она носила тогда неизменно. Ей отчетливо шли цветы и в руках, и на голове, и везде. Нижняя губа Ее – пышная, а верхняя, как крышечка, элегантно ее закрывает. Тонкий подбородок, небольшие скулы. Под таким вот описанием Она кажется домашней и нежной девочкой, я понимаю, но это абсолютно не так. Ведь Она безумна, что и подобает художнику. Похожа на десерт, в котором сопоставлены ингредиенты из разных областей, где сладость, кислинка, даже горечь, и когда все это воедино, получается целый концерт! Да уж, вот в таком контексте мне удается это писать с улыбкой.