– Вы сами откроете портфель? – спросил майор.

Судья замотал головой. С бессильным гневом он глядел на то, как сержант вытащил из салона его «Мазды» портфель, обошел машину и положил его на капот.

– Там мои документы, – процедил Романов. – Вы забываете о судейском иммунитете! Вам придется ответить за свои действия, майор. Как и за весь этот спектакль!

– Я часто слышу подобные угрозы, – равнодушно ответил Кривчук. – И, как видите, пока нахожусь на своей должности. Давайте лучше взглянем, что вы там везли с собой.

Щелкнули хромированные замки портфеля. Через мгновение на капоте автомобиля оказался крупный прямоугольный пакет из плотного полиэтилена, края которого были заклеены липкой лентой.

– Понятые, внимание, – сказал сержант, отдирая скотч.

Прошла еще секунда, и на капоте появились аккуратные пачки стодолларовых купюр.

Майор шагнул вперед, вынул из бокового кармана тоненький фонарик и сказал своему подчиненному:

– Положи одну упаковку отдельно.

Ультрафиолетовый луч скользнул по самой верхней купюре и высветил всего одно слово, при виде которого ноги Олега Степановича подкосились: «Взятка».

– Понятые, вам все видно? – спросил майор, и те дружно закивали.

Кривчук выключил фонарик, повернулся к судье и, усмехнувшись, заявил:

– Садитесь в машину, ваша честь. Точнее, бывшая честь.

Между тем сержант быстро сунул пакет обратно в портфель и жестом показал понятым, что надо возвращаться к минивэну.

– Это не мои деньги, – с трудом проговорил Романов и судорожным движением смахнул испарину, которая покрыла его лоб крупными каплями. – Это провокация. Вы не имеете права меня арестовывать. Для этого нужно разрешение судейской коллегии.

– В машину, Олег Степанович! – резко проговорил майор, и его глаза сверкнули стальным блеском. – Надеюсь, вы не будете сопротивляться. Мне очень не хотелось бы надевать на вас наручники. Вы же интеллигентный человек, – добавил он с плохо скрытой издевкой.

Судья с шумом выдохнул. Он отлично понимал, что дальнейшее противостояние бессмысленно. Во всяком случае, здесь и сейчас, на шумной темной трассе. Его попросту скрутят, как нетрезвого буяна. и в любом случае запихнут в машину.

– Нет. Обойдемся без наручников.

– Передайте работнику полиции свой телефон, – приказал майор.

Сержант шагнул вперед.

Судья чуть помедлил, протянул ему мобильник и сказал:

– У меня есть право на телефонный звонок.

– Оно будет вам предоставлено, но позже, – заявил Кривчук.

Олег Степанович нетвердой поступью направился к «Фольксвагену». Лишь когда дверца машины с гулким стуком захлопнулась за ним, в мозгу его промелькнула мысль о жене. Галочка с нетерпением ждет его дома, в который раз разогревает ужин и наверняка сгорает от нетерпения, хочет узнать, какой же сюрприз он ей приготовил.

В какой-то миг судье даже показалось, что ему снится кошмар. Он отдал бы все на свете, чтобы проснуться в постели, потянуться, с облегчением вздохнуть. Но, увы, все это происходило наяву.

Взвыла сирена. Минивэн бесцеремонно вклинился в плотный поток машин, сверкающих габаритными огнями, вырулил на резервную полосу и быстро покатил по ней.

Дальнейшие события для Олега Степановича пронеслись в непроглядно-свинцовом тумане. Его доставили в одно из управлений Следственного комитета, где тут же обыскали в присутствии все тех же понятых, которые были свидетелями изъятия денег из портфеля. Сержант принялся пересчитывать купюры, а какой-то сотрудник в штатском снимал происходящее на камеру.

– Мне положен телефонный звонок, – напомнил Романов Кривчуку.

Майор взглянул на судью с таким видом, словно имел дело с назойливым продавцом на рынке, который всеми силами пытался впарить покупателю подгнивший товар.