– Выставляй тормозной таймер на точку, – сказал лоцман, обращаясь к штурману.

– Хорошо, сэр, – отозвался тот и, покосившись на капитана, стал набивать координаты, написанные на выданном листе бумаги. Это было самой секретной информацией во всем тайном мероприятии, и штурман опасался, что его могут посчитать нежелательным свидетелем.

Координаты были длинными – три числа по восемнадцать знаков, – однако он, как назло, запомнил их до последней цифры.

Штурман вздохнул, подумав о своем домике, за который еще не выплатил банку всех денег, и невесте Шелли. На душе у штурмана было тоскливо, а где-то внутри корабля ходили и распоряжались рослые парни, такие же, как этот лоцман с физиономией каннибала. Он всем говорил «ты», и в его тоне, помимо обычной бытовой грубости, сквозило какое-то пренебрежение и высокомерие. Пусть он и заплатил большие деньги, но это не давало ему права так разговаривать с экипажем.

«Ох, где же теперь моя Шелли? Что она сейчас делает?» – продолжал грустить штурман.

Он сдержанно вздыхал и заводил в компьютер координаты точки, в которой должен был произойти сброс груза. Груз сбросят, но кто его поймает? Штурман подумал, что, если задать такой вопрос лоцману, тот может запросто свернуть башку.

И снова его мысли вернулись к Шелли. И не только потому, что Шелли была девушка видная и к ней всегда приставали незнакомые парни. Просто на планете Фучик-Го, где обитал штурман и весь экипаж корабля, за последние три года пропажа людей стала массовым бедствием. Не помогали никакие усилия полиции и хваленой службы ЕСО. Агенты только ходили с загадочными физиономиями и играли внушительными мускулами, а похищения все продолжались.

Говорили, что на Туссено, Лос-Абрамовиче и на суровой планете Президент-2 происходило то же, и подлые саваттеры, несмотря на то что их сбивали каждый день, продолжали воровать людей.

«Куда они их девают?» – подумал штурман. Правда, ЕСО как-то все объясняла, распространяла информацию о высоких технологиях саваттеров. Есошники говорили, что саваттеры разлагают людей на спектральный код и телепортируют на свои планеты. Но простой народ считал это брехней и был склонен думать, что людей просто переводят на тушенку и продают диким ордам печенегов с Горячих Миров.

Считалось, что печенеги виноваты во всех самых страшных преступлениях и им, лишенным человеческого обличья, было все равно, что есть, – хоть бы и человечину.

Прошло зачетное время, и управляемые бортовым компьютером маршевые двигатели сбросили обороты, а тормозные дюзы, напротив, наполнились рабочим веществом. Они заревели и затряслись от натуги, стараясь остановить махину, весящую шестьдесят тысяч тонн.

На большом контрольном экране появилась слабая звездочка, и это вызвало улыбку на лице лоцмана. Штурман и капитан переглянулись. Эта чудовищная улыбка обещала либо избавление от беспокойств, либо быструю и трагическую развязку.

Дверь в рубку распахнулась, и появился еще один человек из группы нанимателей.

Покосившись на судовладельцев, он проигнорировал их вопросительные взгляды и что-то негромко сказал лоцману. Тот рассмеялся.

Тем временем вибрации корабля прекратились, и он остановился в точно условленном месте.

– Разгрузка, джентльмены, – объявил лоцман Лукас, и впервые его слова прозвучали с какой-то человеческой интонацией.

– Да, сэр! – откликнулся штурман, хотя разгрузка была целиком и полностью в ведении капитана.

Тот тоже кивнул и положил руку на джойстик, управляющий катапультой.

«Впервые за столько времени», – подумал капитан, проводя установку первого тысячетонного контейнера на стартовый механизм катапульты.