Кто-то тронул ее за плечо. Длила подняла глаза и увидела два черных сверкающих глаза. Они глубоко сидели по обеим сторонам длинного носа, который словно взяли и пришили с другого лица. Прямо под обтянутыми загорелой кожей впалыми щеками красной щелью залегал рот.

– Возьми, ешь. Это тебе, – произнес красный рот, и здоровенная мужская рука протянула ей хлеб.

Кое-где хлеб был измазан медом. Длила с осторожностью переложила его из рук незнакомца себе на колени. Она отщипнула кусочек, потом еще один. От сладкого вкуса закружилась голова.

Горе встало комом в горле. Впервые за эти дни напряжение схлынуло с нее, и она разрыдалась. Ненависть и страх заперли её в себе самой. Длилу трясло, как в лихорадке, слезы слепили, она не могла открыть глаз. Но, даже рыдая, Длила ощущала, как рука, принадлежавшая красному рту, боязливо гладит ее по голове, аккуратно перебирая каждую прядь ее волос.

– Откуда ты? Как твое имя? – спросил незнакомец.

– Мое имя Длила. Я пришла с севера, – ответила девушка. Она подумала, что кусок хлеба, кое-где вымазанный в меде, не стоит того, чтобы открывать свои тайны.

– Поняла, – сказал красный рот.

Длила насторожилась. Доев булку, она ощущала даже некоторую радость.

– Понял? – переспросила Длила.

– Поняла… – повторил красный рот и жалко улыбнулся.

– Кто ты? – спросила девушка.

– Я – Яэль, – просто ответил новый знакомый. Длила смущала его, ему хотелось поскорее закончить с приветствиями.

– Яэль имя для женщины, а ты не женщина, – возразила Длила.

– Внутри я женщина. Снаружи почти что тоже.

Длила не нашлась, что на это ответить. Ей было немного боязно и непривычно. Но свежая хрустящая булка так умиротворяюще укладывалась в ее продрогшем теле, согревая его изнутри, что она не решилась спорить.

– Ты тут недавно? Вижу, недавно, – сам себе ответил красный рот, – Где твоя семья?

– Они умерли.

– Умерли здесь?

– Нет, – Длила поморщилась.

– Куда ты идешь? – спросил Яэль.

– Не знаю, – честно сказала Длила, – Куда идешь ты? Может быть, я могу пойти с тобой?

– Я искала работу, пробыла здесь утро, но ничего не нашла. Хочу попробовать подняться в шефелу[13], может, там получится наняться на работы с ячменем. Самое время делать пиво.

– Я не умею делать пиво, – растерялась Длила.

– Там нечего уметь.

Яэль сказал, что ему нужно два часа на то, чтобы закончить дела, и они могут отправляться.

Длиле оставалось только ждать. Подложив плащ под спину, удобно оперевшись на теплые камни городской стены, она ждала Яэль, подставляя лицо солнцу. Взвесив все, что произошло с ней в эти дни, Длила пришла к выводу, что ни трусливому Йонатану, ни жестокому Эхуду не хватит мужества добраться в Ашдод. Значит, жизнь все-таки продолжится.

За этими размышлениями ее застал Яэль. Высокий, еще чуть-чуть, и можно сказать, что он богатырского роста, с роскошными широченными плечами и узкими, словно выточенными из мрамора бедрами, Яэль смотрел на нее, улыбаясь, не показывая верхних зубов.

В руках он держал мешок и сверток с темно-синим одеялом. Им предстоял длинный путь. Чтобы добраться до шефелы, они должны были идти целый день.

В дороге им встречались светло-зеленые поля пшеницы, они миновали ряды виноградников. Яэль поглядывал на Длилу и нервно хихикал. Длила понимала – с ним это от застенчивости и не злилась. Всюду, где была охранная башня – на винограднике или в поле, Яэль бесстрашно приближался нелепой походкой к сторожам и узнавал, нет ли для них работы. Везде ему отвечали примерно одно: «Ничего нет. Идите, куда идете». Кто-то таращился на него, кто-то швырял камнями. Яэль с его копной бесцветных длинных прядей, свисающих с лысеющей головы, обвязанной цветастой тесемкой, повергал людей в шок, вызывал брезгливость. Хотелось, чтобы он скорее ушел.