Внутри оказалась проходная с закрытыми кабинками: в одну дверь входишь, показываешь охраннику или прижимаешь к датчику пропуск; первая дверь закрывается, вторая открывается.

Мою фамилию нашли в списке и пропустили без вопросов, только документы проверили. Обычно для посетителей выписываются разовые пропуска, но здесь ничего такого не делали, просто отметили в списке.

За проходной стоял охранник с новеньким автоматом. Наверное, это была какая-то версия автомата Калашникова, я такой не видел раньше. Цевье и приклад футуристического вида были сделаны из серого пластика, над стволом закреплен небольшой оптический прицел. Или это коллиматорный? Наличие охранника с автоматом намекало, что меры безопасности здесь гораздо выше, чем в обычном офисе или складском центре. Это было странно.

Внутри, в коридоре на стульях у стены, сидели люди. Их оказалось пятеро, все они ожидали перед тем кабинетом, на который у проходной указали и мне. Четверо ожидающих были мужчинами, одна – женщина лет тридцати. Выглядела эта очередь разнородно. Женщина была одета не очень дорого, но прилично, казалась нервной. Из мужчин один был одет в джинсовом стиле, обут в дорогие туфли. Остальные смотрелись заметно проще. Один вообще выглядел бедно. Не бомж, одет аккуратно, но очень дешево.

Ожидание было не слишком долгим. На одного человека уходило минут десять. Пока я сидел, подошло еще несколько человек. Меня удивило, что назад из кабинета люди не возвращались, очевидно, был еще один выход в соседние помещения, куда и переходили посетители.

Примерно через час позвали меня. В кабинете находились медсестра, пышная телесность которой распирала белый халат, и крупный мужчина, в халате, накинутом поверх одежды.

– Садитесь, пожалуйста, и поднимите рукав, – женщина указала мне на кресло-каталку, стоящее рядом с металлическим столиком, на котором были разложены ампулы и шприцы.

Я выполнил ее просьбу. Она ловко перетянула мне руку жгутом, набрала в шприц жидкость из двух ампул, и сделала укол в вену.

– Посидите немного, у вас может закружиться голова, – попросила она, выбрасывая в мусорное ведро использованные шприц, ампулы и упаковки.

Голова действительно закружилась, а затем мои глаза закрылись, и я начал засыпать. Перед тем, как мое сознание уплыло, я успел почувствовать, что кто-то прижал мою голову к спинке кресла, поправил мои руки и куда-то меня повез.

Пробуждение было неприятным. Голова тяжелая, сухость во рту, и ничего не понятно.

Моя сумка с вещами лежит на коленях и ноги заметно затекли под ее весом.

Я пытаюсь протереть руками слезящиеся глаза и понимаю, что моя голова притянута к спинке кресла, на котором я сижу. Хотя руки свободны. Ощупав ленту, фиксирующую голову, я просто сдвигаю ее вверх со лба, чтобы не возиться на ощупь с липучкой, на которую она застегнута.

Осматриваюсь. Я нахожусь в маленькой комнатушке, метр на два, где, кроме моего кресла на колесиках, стоит только маленький столик, а на нем пластиковая бутылка с водой и пакет с одноразовыми стаканами. Окон нет, только дверь.

Я вытаскиваю мобильник, чтобы посмотреть на время. Я спал пять часов. А еще здесь нет мобильной связи, совсем.

Встаю, разминаю ноги, наливаю себе воду, пью. Становится легче. Я чувствую, что мне слишком легко, будто я разом похудел килограммов на десять.

На двери лист формата «А4», на нем крупным шрифтом напечатано: «Выходите с вещами, идите направо по коридору, там проведут инструктаж».

Выхожу. Коридор отделан, как в недорогих офисах. На одной стене почти впритык друг к другу расположены двери комнат: их много, несколько десятков, наверное; коридор длинный. На другой стене окна. За окнами день. Хотя должен быть вечер. Я подхожу посмотреть. Окно на первом этаже выходит во двор, заросший густой травой.