На следующий день встретилась с Ильей. Тот наказал ее за то, что засветилась у ментов. Очень серьезно наказал. Так, что Инна два дня не вставала с дивана. И ходила с кровью. Она смотрела на кофейного цвета мочу в унитазе, и думала: «Вот он, цвет моей любви» И хохотала.

А теперь приехал этот следователь с жесткими глазами, опять начинай все сначала.

Точилин допросил ее второй раз. Инна все рассказала, чувствуя на себе взгляд странного мужчины в сером плаще, который молча стоял у стены. Возможно, помощник Точилина. А может, тайный свидетель, которого Точилин приберег на десерт. Который видел, видел, ВИДЕЛ.

Боже, да что видел-то?

«То, что Я убила дядю, Я, Я, Я!»

Об этом она, конечно, умолчала.

Следак, похоже, не верил ни единому слову. Он постоянно перебивал: «Вы уверены? Так все и было? Как странно!»

– Нет, я не уверена! – сказала Инна. – Долго вы будете меня мучить? Я все рассказала что знаю. Не один раз! Вам нравиться надо мной издеваться? Он убил дядю и ушел. Он вернется за мной, понимаете? Я боюсь, боюсь!

Она зарыдала. Точилин хмыкнул. Быстров подал стакан воды.

– Успокойтесь. Здесь вы в безопасности.

Точилин встал, прошелся по комнате.

– Еще парочка вопросиков, Инна Кирилловна. Вы в состоянии отвечать?

– Спрашивайте, – Инна хлюпнула носом. – Все что угодно.

Точилин пожевал губами.

– Баринов Валерий Георгиевич – это имя вам что-нибудь говорит?

– Говорит. Баринов – друг и деловой партнер дяди. Он живет через два дома от нас. Часто бывал у нас дома. Девочкой я сидела у него на коленях.

– Что вам известно об отношениях между Нестеровым и Бариновым? Дядя когда-нибудь говорил с вами о делах?

– Никогда. Мне всегда было до лампочки, чем дядя занимается. Отношения у них были нормальные.

Точилин сел на край стола.

– Инна, знаете, почему дядя никогда не говорил с вами о бизнесе?

– И знать не хочу!

– Он не хотел подставлять вас под удар. Ваш дядя – и Баринов – занимались черт знает чем. Торговля оружием, наркотики, детская проституция. И многое другое.

Он выжидающе уставился на Инну. Она отвела взгляд.

– Я не хочу, чтобы вы бросались бездоказательными обвинениями в адрес нашей семьи. У дяди нимб над головой не светился. Его дело. Каждый крутится как может.

Точилин нахмурился. Подошел к окну, выглянул на улицу.

– Инна, вы не понимаете, в какой опасности находитесь. Вы стали свидетелем убийства. Этого мудака послали очень нехорошие люди. Люди эти не знают, говорил с вами дядя насчет бизнеса, или нет. Они не уверены. А такие люди очень не любят неясности. Рисковать они не станут.

Он повернулся к Инне.

– Они ни перед чем не остановятся.

Быстров кашлянул.

– Александр Сергеич, я думаю, будет лучше…

Тот не слушал. Продолжал сверлить девушку взглядом.

– Ну?

Инна покачала головой.

– Я все рассказала.

– Подумайте хорошенько. Не спешите.

– Я. Ничего. Не знаю.

Инна с вызовом взглянула в глаза Точилину. Тот поиграл желваками.

– Что ж, в таком случае – раз вы ничего не знаете – я не могу гарантировать вашу безопасность.

Инна вскинула голову.

– Мне ничего от вас не нужно. Думаете, я не знаю ваши нравы? Вы возитесь со мной только потому, что я богатенькая стерва. Будь я без гроша, вы бы меня мигом на Колыму отправили.

Точилин хмыкнул.

– Ну, зачем же вы так о правосудии… Мы вас отправим на Колыму – когда у нас будут улики против вас.

Быстров снова кашлянул.

Вошел молодой дежурный, отдал честь.

– Что такое? – лицо Точилина дернулось. – Что случилось?

– Вам просили передать, – сержант протянул коричневый конверт.

– Кто просил?

Сержант набрал в грудь воздуха и открыл рот.

Его глаза расширились. Желваки напряглись. Вместо человеческой речи сержант издал невнятный сдавленный звук.