Аргументы сторонников противоположной точки зрения, в соответствии с которой суд является не просто правоохранительным органом, но основным правоохранительным органом, также выглядят более чем убедительно. Во-первых, отнесение того или иного органа к числу правоохранительных вовсе не означает посягательство на его независимость, так как между правоохранительными органами нет иерархического соподчинения. Во-вторых, суд нельзя исключать из числа государственных органов, охраняющих право; напротив, на него такая функция возложена в наибольшей степени, в силу чего он находится на вершине пирамиды всех правоохранительных органов. В-третьих, правоохранительную деятельность нельзя понимать упрощенно, только как деятельность по борьбе с преступностью, охране порядка в общественных местах и т. п. В-четвертых, даже если исходить из концепции борьбы с преступностью, то суд из нее не может быть исключен, так как именно он уполномочен назначать наказания за преступления, в том числе весьма суровые^>26.

Ясно, что данная дискуссия есть спор не столько по существу полномочий суда или его места в правовой системе, сколько об объеме и содержании соответствующих понятий, прежде всего понятия «правоохранительные органы». Если мы исходим из того, что «правоохранительные органы» – это современное звучание старого понятия судоустройства, то без суда здесь по понятным причинам никак обойтись нельзя. Если приходим к выводу, что понятие правоохранительных органов должно ограничиваться только органами поддержания общественного порядка, органами уголовного преследования и т. п., то суд к ним, разумеется, не относится и относиться не может. Объем понятия и его функциональная нагрузка и определят наш ответ на вопрос о том, входит суд в число правоохранительных органов или не входит. При таком отношении сам вопрос теряет свою остроту.

Но дискуссия важна нам еще и по другим причинам. С одной стороны, интересно, что в приведенных аргументах сторонников отнесения суда к числу правоохранительных органов нигде не звучат отсылки к теории судоустройства, концепции полноты судебной власти, процессуальному характеру деятельности того или иного органа в рамках одного из видов судопроизводства и т. п. Иначе говоря, аргументы строятся только на основании теории правоохранительных органов как самодостаточной теории, без указания на ее служебную и обусловленную терминологическими обстоятельствами роль. При этом само содержание дисциплины либо остается судоустройственным, либо становится чрезмерно широким.

С другой стороны, адепты противоположного научного подхода, чрезмерно сузив понятие правоохранительных органов, сведя его исключительно к органам борьбы с правонарушениями и исключив из него не только суд, но и адвокатуру, выглядят не более последовательно, поскольку продолжают рассматривать, допустим, организацию адвокатуры в рамках дисциплины, в которую по их собственной концепции она не входит (не является правоохранительным органом)^>27. Иначе говоря, начав развивать понятие правоохранительных органов не только за счет сложения (увеличения), но и за счет вычитания (сокращения), они немедленно оказались в той же самой ситуации, что и их предшественники в период сужения теории судоустройства: здравый смысл требует одновременного рассмотрения суда, прокуратуры, адвокатуры, поскольку без них судопроизводства не бывает, а собственное же толкование термина (узкое) приводит к необходимости исключения из анализа некоторых из этих органов (учреждений).

Как бы то ни было, дискуссия о месте суда в системе правоохранительных органов (находится он внутри системы или вне ее) показала пределы самостоятельного развития самой концепции правоохранительных органов, т. е. такого ее развития, когда она опирается исключительно на тот научный аппарат (сам по себе весьма ценный), который был выработан в нашей стране в 1950–1980 гг. Более того, гипотетическая возможность исключения суда из числа правоохранительных органов, даже если исходить из того, что разделяется она не всеми и имеет далеко не бесспорный характер, заметно редуцирует концепцию правоохранительных органов. Получается, что понятие, призванное в свое время встать на место понятия судоустройства, рискует при таком развитии событий вовсе оставить нас без суда, его устройства и связанных с ним проблем.