В голосе волколакши не нашлось и намёка на недавний, отчаянный вой. Приятный, глубокий, бархатистый голос – зажмуриться и слушать без конца. Про клыки бы ещё забыть…

Судияр хмыкнул, взялся лечить. Дело действительно знакомое, сколь раз приходилось и себе и другим раны перетягивать, кровь унимать. У этой ещё ничего: разодрано знатно, однако кровит едва-едва. А бывают раны, кровища так хлещет, что… Редко кто выживает, отдельные счастливчики. Правда жизнь после этого не шибко счастливая, еле себя таскают, ноги волочат.

Правда, пришлось опять к роднику бежать, воду нести, рану промывать. Вытряхнул из полотенца каравай, и так в суме полежит, не завёрнутый, чистую рану промокнул, мазью обильно смазал, да полотенцем же и прикрыл. Вот и всё лечение, дело нехитрое. А своё лицо после умывания и так высохнет, без полотенца. Не раз проверено.

– Теперь точно не помрёшь, – сказал уверенно. – Молитву Лесному Духу вознести, и можно спать ложиться.

Снял свёрнутую накидку со спины, раскатал, расправил и, не спрашивая разрешения, перенёс на неё обнажённую женщину – только пискнуть и успела.

– Ни к чему бабе, как собаке, на земле валяться, – объяснил обстоятельно. – Хоть она и волколакша.

Женщина фыркнула, но промолчала. Похоже, лежать на мягкой накидке и самой больше понравилось.

– Ну вот, помог, чем смог, – улыбнулся Судияр. – Не зря глотку надрывала, на помощь звала.

– Никого я не звала! – возмущённо вспыхнула волколакша и колдовские, чёрные глаза угрожающе сощурились. – Я с жизнью прощалась.

– Ну ты это брось, – отмахнулся Судияр. – Чтобы с жизнью попрощаться, необязательно на весь лес голосить. Так и скажи, что помереть боялась, надеялась, что на помощь кто прибежит. Что я, не человек, что ли? Неужто не пойму? Сам бы тоже молчать не стал, доведись со смертью в гляделки поиграть. Так бы хайло разинул – вся округа бы сбежалась.

– Скорей уж – разбежалась, – слабо улыбнулась женщина и прикрыла глаза.

– Тоже возможно, – покладисто согласился Судияр. – Ну, глядишь, и смерть вместе со всеми в бега бы пустилась – уже хорошо. Ты глазки-то не закрывай пока, давай хоть познакомимся. Меня Судияром кличут.

– Элора, – нехотя буркнула женщина-оборотень, не открывая глаз.

– Элора, – повторил Судияр и недовольно поморщился. – Сложновато будет, а я человек простой, незамысловатый. Попроще как-нибудь можно тебя звать? Элька там, или Лорка?

– Да ты своё-то имя произнести без запинки не можешь! – негодующе вспыхнула Элора. – Да и то сказать – язык ломать только.

– Так я же мужик, – спокойно растолковал лесоруб. – Меня ласково называть необязательно. А тебя вот как этаким имечком приласкать можно?

– Без ласки проживу, – Элора вновь закрыла глаза, попыталась повернуться на бок, но тут же прикусила губу, сдавленно всхлипнула. Переждала наплыв боли и слабо, вымученно улыбнулась.

– Не судьба пока уснуть, похоже. Ладно, давай поболтаем, коли уж так получилось.

Лукаво прищурилась, оглядела могучего Судияра с ног до головы; отдельно позабавилась босыми ступнями с поджатыми пальцами. Судияр сконфуженно сморщился, глянул на сохнущие портянки и пожал плечами. Не хватало ещё за ради приличия в мокрых портянках спать! Пускай щерится серая, переживу. Вполне приличный вид.

– Ума в тебе, Судияр, что в муравье, – усмехнулась Элора. – Нормальному человеку и в голову не придёт волчицу лечить. Она ведь отлежится, да тебе же в горло и вцепится.

– А топор-то на кой? – простодушно удивился лесоруб. – Попробует вцепиться, так враз отобью желание. С зубами вместе.

– И не лень топором махать? – скривила пухлые губы Элора. – Ведь можно просто мимо пройти.