На следующий день, придя на кафедру, Эвелина поставила сумку на стул. Проследив за её действием, Дина спросила.

– Это то, о чём я подумала?

– Конечно, – улыбнулась Эвелина.

– Значит, всё в силе, встречаемся в раздевалке?

– Лучше я зайду за тобой.

– Хорошо.

Две пары пролетели незаметно, на третьей было «окно», Эвелина собиралась отдохнуть и пообедать, ведь впереди ещё лекция. Она не спешила покидать кафедру, дожидаясь, когда после звонка коридоры опустеют. Тут к ней подошла лаборантка Наташа.

– Эвелина Олеговна, нам нужно составить перспективный план для научного отдела на пять лет. Владимир Владимирович просил, чтобы каждый преподаватель сдал личный план, на основе ваших планов будем составлять кафедральный.

Владимир Владимирович занимал должность заведующего кафедрой, в его обязанности входило составление планов, отчётов, различных рапортов, справок, которых с каждым годом становилось почему-то всё больше. Вот и сейчас, план на пять лет!

«Да откуда я знаю, что будет за пять лет!», – подумала Эвелина. Она не любила планы, ведь потом надо четко действовать по графику, а наука, тем более философия, всё же творческий процесс. Но Эвелина понимала, не в компетенции Владимира Владимировича, и тем более Наташи что-то изменить, поэтому лишь спросила.

– Что должен включать план?

– Статьи для серьёзных научных изданий, учебные пособия, учебники, курсы повышения квалификации или стажировку, аспирантуру, докторантуру.

– И на когда?

– На завтра. Послезавтра, надо уже кафедральный план сдавать.

– Как всегда! Но ведь это на пять лет, здесь подумать надо, – не сдержалась Эвелина

Наташа пожала плечами, жест видимо означал, понимаю вам нелегко, и вдруг сказала.

– Запланируйте докторантуру.

– Докторантуру? – удивилась Эвелина.

Не сказать, что она об этом не думала, но это представлялось не сейчас, а когда-то… Хотя, Лия уедет, будет, чем заняться. Тогда почему не в ближайшие пять лет?

– Я об этом подумаю, – медленно больше, наверное, для себя, чем для Наташи произнесла Эвелина.

Она подошла к стенду, и стала просматривать объявления о ближайших научных конференциях, надо запланировать участие, написание статей, а затем отразить в плане. Внимание привлекла майская конференция, в одном из московских ВУЗов. Тематика интересна, да и наработки в этом направлении есть. «Почему бы нет? Возможно, договорюсь о стажировке, а может и за докторантуру», – подумала Эвелина. И ведь это Москва, тогда она чаще будет видеться с Лией! Сделав ещё пару записей, Эвелина отошла от стенда.

Зазвонил телефон и Наташа и сказала.

– Эвелина Олеговна, вас приглашает Владимир Владимирович.

– Зачем, не знаешь?

– У него к вам разговор, какой не уточнил.

Эвелина направилась в кабинет заведующего. Возраст Владимира Владимировича приближался к семидесяти, и он был олицетворением ученого докомпьтерных технологий, когда всё делалось не спеша, скрупулёзно, да и к коллегам относились с большим почтением. Спокойный, всегда уравновешенный Владимир Владимирович никогда не спешил, его речь больше напоминала рассуждение, чем конкретизацию целей и задач. Иногда казалось, что эти рассуждения уходили далеко от предмета обсуждения, но каким-то чудесным образом Владимиру Владимировичу удавалось вернуться к теме, связав всё в единый фантастический рисунок, где, казалось бы, отвлечённые рассуждения непостижимым образом приобретали функциональное значение. И всем сразу становилось ясно, зачем необходимо предпринимать те, или иные действия. На кафедре, Владимира Владимировича не просто любили, к нему относились с уважением, и даже определённым благоговением. Профессор обладал той интеллигентностью, образованностью, мудростью, которая не выставлялась напоказ, не требовала признания, а проявлялась естественно и просто. Состояние души видимо отразилось и на внешности Владимира Владимировича. Не высокий рост, среднее телосложение, абсолютно седые волосы и небольшая, такая же белая, борода. Это придавало профессору сходство с Санта Клаусом, и не только внешнее. Когда коллеги, оказавшись в сложной ситуации, обращались к нему, всегда получали совет и поддержку. Делалось это так корректно, что они часто даже не замечали, и, возможно, позже думали, что сами пришли к таким умозаключениям. Поэтому, если Владимир Владимирович приглашал кого-либо для беседы, все относились к этому серьёзно, и даже считали за честь.