Однажды, уходя из дома на поле, Агафья Петровна закрыла его на замок, ключи подала Капе в окно и сказала:

– Доченька, никого не впускай в дом и ключи никому не давай.

Как на грех пришла старенькая бабушка из другой деревни, её все родственники называли Старуней, постучала. Капитолина, выглянув в окно, узнав бабульку, произнесла:

– Мама велела никого не пускать и ключи никому не давать.

И показала ключи, что они у неё есть. Старуня согласилась с девочкой, села на крыльцо и стала ожидать Агафью.

– Какие у тебя детки хорошие, ведь не дали мне ключи-то, – и рассказала всё по порядку.

Один год после смерти мужа Агафье Петровне помогали в работе родственники. Но у них у самих забот было много. Пётр – родственник мужа сказал:

– Ганичка, послушай меня внимательно. Пойми меня, вечно помогать мы тебе не сможем. Надо тебе замуж выходить, мы нашли тебе хорошего мужа – молодой, красивый, работящий, но из бедной семьи. Это хорошо – не раскулачат. Он на заработках на лесоповале. Работать привык.

– Что вы придумали? Только год прошёл после смерти Давыда, я ещё очухаться не успела, ещё той жизнью живу и не могу принять другого мужчину.

Григорьев Николай Григорьевич

Но Пётр вскоре пришёл с женихом. Он был стройный, высокий, широкоплечий, закаленный в трудах молодой человек с приветливой улыбкой, в рабочей одежде. Пётр приложил все усилия, чтобы убедить их пожениться. Сами себе они отметили, что понравились друг другу. Но любви-то не было. Зато хозяйственная нужда и условия жизни заставили их пожениться. И вскоре они начали вместе жить. Зарегистрировав свой брак в сельском Совете, стали строить семейную жизнь. Будучи от природы очень добрым человеком Николай быстро подружился с её детьми, играл с ними в свободное от работы время, был для них лошадкой, становясь на четвереньки. А дети садились ему на спину и катались как на лошадке. На работу он устроился в совхоз «Вперёд» в двух километрах от хутора кузнецом – это была престижная профессия. Возвращаясь с работы домой, он забегал в магазин и покупал ребятишкам пряники, конфеты, печенье, укладывал в сумку, в которой лежал обед, собранный с собой женой. Дети каждый день встречали его. Он отдавал им мешок со сладостями и любовался, какие они счастливые, радостные и потешные. Отмечая хорошее отношение к детям, Ганя старалась быть внимательной к мужу, утром кормила его вкусным завтраком, зимой нагревала шапку и одежду на лежанке, собирала с собой обед… Он выполнял все хозяйственные дела и ходил в совхоз зарабатывать деньги на семью. Ребятишки полюбили его и часто спорили, чей это папа. Толя говорил сестре:

– Это мой папа, твой умер.

– Нет, это мой папа, он меня любит, а я его очень люблю, – спорила Капа. Так создалась добрая, дружная, хорошая семья. Однажды Николай, любуясь детьми, произнёс:

– Ганя, а я хочу и свою швырелку иметь.

И через год появилась эта швырелка – маленькая девочка. Подбежав к люльке, Капа и Толя в один голос заявили, что это родилась Верочка. Так девочку и назвали родители. Все жили дружно, не зная нужды, так как хутор Лёвин ещё существовал – сажай, сколько хочешь, пили лес, если нужно, работай – не ленись. Один дом совхоз занял под школу, другой продали кому-то в личное пользование как конфискованное имущество от кулаков, а третий оставили Агафье Петровне (как её теперь называли) и её семье.

Для Агафьи Петровны оставались некоторые неприятные моменты в поведении мужа. Он, видя, что в хозяйстве много всяких вещей, не спрашивая отправлял кое-что в Прусово, в родной дом, где царила бедность. Это её задевало, и однажды, когда он хотел отправить молочную банку, она запротестовала вслух. Николай рассердился и банку бросил с силой об пол так, что она испортилась. И другой момент ей был неприятен. Когда ложились спать, он укладывался к стене, а с окна на ночь убирал горшки с цветами. Агафья понимала, что он готовился убежать при случае, если приедут забирать для раскулачивания. При этом ей ничего не объяснял. Время шло, неприятные моменты стерлись из жизни. Когда старшие дети пошли в школу, Николай, приходя домой, говорил жене: