Она понимала, что совершенно ему не нужна, что не вписывается в его жизнь, но больше у нее в этом большом городе никого не было. Просить опять Антона не могла, он и так четыре раза за два года навещал ее за границей. Она не знала, чем заслужила такую заботу постороннего человека. Нет, к сожалению не Антон, а Глеб был ее мужем. Именно он согласился на условия ее проживания в его доме на время реабилитации, в обмен на то, чтобы она носила его фамилию. Поэтому она никуда не уедет, пока не закончиться лечение, как бы, не раздражало его ее общество, навязанное, составленным им же соглашением. Она снова отвернулась и напряженно уставилась в окно, разглядывая все: и людей, и машины, и здания с их необычными названиями.

Рядом с ним его ЖЕНА! Разум отказывался в это верить. Ну почему он с Жанной не познакомился раньше? Почему побоялся попросить выйти ее замуж за него и неважно, что они были знакомы тогда только неделю? Почему поддался на уговоры Антона? Почему его мать с отцом не посоветовали ему сейчас же аннулировать брак, когда узнали об этом? Сейчас он уже согласен был просто оплатить этой девушке лечение, не вступая в брак и не давая свою фамилию, как того требовало завещание. Он поглядел на Ирину. Молодая, сколько ей? Наверное, уже 22, а Жанне 29, да и не важно все это, зачем сравнивать, если все равно выигрывает Жанна. А мне 32, ну какая она мне жена?

Ирина повернулась, и взгляды их встретились. Она тут же испуганно отвела глаза. Такая потерянная, напуганная, никому не нужная здесь и так жмется в сиденье, словно боится меня. Хотя нет, слишком уж высоко она держит упрямый подбородок, чтобы отдаться на милость судьбе и новоиспеченному мужу. Довольно удивительное сочетание робости, беспомощности, страха и гордости. Глеб улыбнулся своим мыслям, разглядывая молодую ЖЕНУ. Мир определенно спятил!

Такси остановилось во дворе около многоэтажки. Совершенно, по мнению Ирины, некрасивое высоченное здание давило на нее своей серостью и холодностью, такое же надменное, как и хозяин, поселившийся на девятом этаже.

Пока Ирина разглядывала свое новое пристанище, Глеб расплатился и помог Ирине выйти. Взял ее чемодан, но поняв, что она не одолеет даже эти четыре ступеньки до подъезда, унес сначала в квартиру чемодан, а потом вернулся за женой, это слово никак не укладывалось в его сознании.

Поднял ее на руки и быстрыми шагами понес в подъезд, пока кто-нибудь не увидел эту отвратительно приторную картину. Можно подумать, что он и вправду, как того требуют старинные традиции собрался внести новобрачную в их дом на руках, для будущей счастливой и безоблачной жизни. Она ни слова не сказала, только густо покраснела. Ирина знала, что без посторонней помощи ей не справиться, но постаралась не сильно прижиматься к его широкой груди.

Открыв двери, он внес ее в свою квартиру, прошел в гостиную, поставил на ноги и сразу нырнул в одну из комнат. Она стояла в темноте и была зачарованна увиденным. Одна из стен была словно огромная зеркальная витрина, Ирина попыталась подойти ближе, но сил хватило лишь на два маленьких шага. А так хотелось посмотреть, что там за этим огромным окном. Она оглянулась, но даже до довольно длинного дивана ей не добраться без костылей. Глеб не потрудился включить свет перед тем, как покинуть ее. А скудного лучика света, просочившегося сквозь щель от неплотно прикрытой двери спальни, явно не хватило бы даже полноценному человеку, чтобы благополучно передвигаться в пространстве темной комнаты, не то, что человеку с ограниченными возможностями. Ирина тяжело вздохнула и очень медленно и аккуратно опустилась на пол, боясь даже застонать, чтобы нечаянно не разозлить Глеба своим присутствием.