– Уверен, нас вполне устроит то, что вы можете предложить. Нам важно достигнуть цели нашего путешествия, а удобства значения не имеют, – ответил я.

– Ну, уж довезти-то вас Смоляной довезет – быстрее и лучше, чем любой другой корабль на этой реке, – сказал капитан, и в голосе его прозвучала гордость судовладельца. – Не желаете ли подняться на борт прямо сейчас и осмотреть каюты, что мы вам приготовили?

– С большим удовольствием, – тепло отозвалась Янтарь.

– Прошу.

Мы прошли вслед за ними через пристань и поднялись по сходням. Они были узкие, и я испугался, как бы Янтарь не оступилась. Но едва я шагнул на палубу корабля, как позабыл об этой тревоге, ощутив присутствие корабля как Даром, так и Силой. Он и правда был живой – не менее, чем любое существо, способное дышать и двигаться. Он явно чувствовал меня точно так же, как я чувствовал его. Лант оглядывался по сторонам с радостной ухмылкой мальчишки, отправляющегося в приключение, и Пер был не лучше. Пеструха вспорхнула у него с плеча и с подозрением облетела корабль, напряженно работая крыльями, чтобы не сносило речным ветром. Спарк вела себя более сдержанно, чем Лант и Пер, едва ли не настороженно. Янтарь, как только взошла на палубу, сразу же положила ладонь мне на руку и крепко вцепилась. Последними на борт поднялись Элис и Лефтрин – и резко остановились, будто наткнулись на стену.

– О боги!.. – ахнула Элис.

– И не только они, – напряженным голосом произнес Лефтрин. Он замер, и я почувствовал, как он переговаривается с кораблем: казалось, кто-то поблизости пощипывал струну. Потом капитан сурово посмотрел на меня. – Мой корабль… Я должен спросить. Вы – человек дракона?

Мы с Янтарь неловко замялись. Неужели корабль ощутил драконову кровь, которую она выпила? Янтарь отпустила мою руку и отстранилась, готовая выслушать любые упреки и обвинения в одиночку.

– Думаю, то, что твой корабль почувствовал во мне, на самом деле…

– Прости, госпожа, но вовсе не ты встревожила мой корабль. А он.

– Я?

И сам услышал, как глупо прозвучало мое удивление.

– Ты, – подтвердил Лефтрин и поджал губы. Потом посмотрел на Элис. – Дорогая, ты не могла бы показать дамам их каюту, пока я тут все улажу?

Элис смотрела на нас широко распахнутыми глазами:

– Конечно.

Я понял: им нужно, чтобы мы с капитаном остались наедине, вот только зачем?

И повернулся к своей немногочисленной свите:

– Спарк, будь добра, помоги своей госпоже, пока я поговорю с капитаном. Лант и Пер, мы просим нас извинить.

Спарк уловила невысказанное предупреждение и быстро взяла Янтарь за руку. Лант и Персивиранс уже и так двинулись по палубе, изучая корабль.

– Расскажи мне, как выглядит корабль, Спарк, – беззаботным тоном попросила Янтарь.

Они медленно пошли прочь, Элис последовала за ними, и я услышал, как девушка подробно описывает Янтарь все, что упоминает Элис.

Я обратился к Лефтрину:

– Я не нравлюсь твоему кораблю?

Сам я не ощущал в нем неприязни, но ведь мне никогда прежде не приходилось бывать на живых кораблях.

– Нет. Мой корабль хочет поговорить с тобой. – Капитан скрестил руки на широкой груди, потом, видно, спохватился, что это выглядит недружелюбно, опустил руки и вытер ладони о штаны. – Пройдем к носовому планширу. Там он говорит лучше всего.

Он задумчиво побрел по палубе, я медленно двинулся за ним. На ходу капитан говорил через плечо:

– Смоляной разговаривает со мной. Иногда с Элис. Может, и с Хеннесси тоже. Порой и с остальными, в снах или вроде того. Я не спрашиваю, а он не рассказывает. Он не такой, как другие живые корабли. Он больше себе на уме, чем… нет, ты не поймешь. Для этого надо родиться в семье торговцев. Но вот что я скажу: никогда еще Смоляной не выражал желания поговорить с незнакомцем. Не знаю, что он задумал, но знай: как он скажет, так и будет. Хранители заключили с вами сделку, но если Смоляной откажется тебя везти, так тому и быть. – Он нервно вздохнул и добавил: – Извини.