Келси показалось, что сердце стиснула холодная рука.

– В твоем Тирлинге его называют Сиротой. Древнее чудовище, полное злобы. – Красная Королева взглянула на нее, прищурившись. – Но, думаю, тебе он знаком в другом обличье, Глинн. Возможно, в облике юноши. Юноши, привлекательного, как сам дьявол.

Келси хранила молчание, потому что знала, что ни на йоту не может доверять женщине, сидящей перед ней, но ее мысли непроизвольно понеслись назад, далеко в прошлое, к мальчику по имени Роу Финн, который уже успел ощутить пренебрежение со стороны города Уильяма Тира.

«Он всегда был здесь, – подумала Келси. – Всегда рядом, готовый уничтожить мое королевство, а возможно и весь новый мир. И я освободила его».

– Ужас наступает с севера, тесня моих людей на юг. Целые деревни стерты с лица земли.

– Что за ужас?

– Дети, – коротко ответила Красная Королева, скривившись в гримасе отвращения, за которой мелькнуло что-то еще; может, вина? – Они идут от деревни к деревне, вырезая стариков и забирая детей.

Келси закрыла глаза. В тот самый момент, когда она подарила Финну прощение, она ощутила, что это неправильный выбор, поняла, что острая необходимость в очередной раз заставила ее принять ужасное решение. За закрытыми веками замелькали картинки клеток перед Цитаделью, специальных клеток для маленьких детей. Память о них не принесла облегчения, лишь чувство полной беспомощности. Сделала ли она хоть что-то полезное за время своего правления? Что-нибудь значительное с исторической точки зрения?

«Озимандия, царь царей», – раздался шепот в ее голове, не ехидный, а скорее полный тоски, как ветер, что воет в пустоши. Когда-то Карлин заставила ее выучить это стихотворение Шелли, и теперь Келси точно знала, зачем.

– Почему дети? – спросила она.

– Не знаю. Это существо всегда требовало детей. Годами мне приходилось отбирать их из каждой поставки на случай, если понадобится его помощь.

– Что за помощь?

– Он многое знает. Просто знает и все. Если где-то в моем королевстве зрел мятеж, он знал, и мне удавалось задавить его в зародыше. Если мне нужно было найти кого-то – беглеца или предателя – он говорил где. Но только не тебя, Глинн. Он защищал тебя всю твою жизнь. Он всегда охотно делился информацией, о чем угодно – за определенную плату, конечно – но ни разу не сказал ни слова о тебе, о том, где ты. Как ты думаешь, почему?

Келси отвернулась, чувствуя прилив тошноты.

«Неправильный выбор!»

– Пламя позволяло ему бывать там, куда мне не было доступа, но теперь пламя ему не нужно. Он идет из деревни в деревню, а за ним всегда приходят эти дети и жрут моих людей.

Казалось, слова, словно клинок, бьют в самое сердце Келси, но она просто пожала плечами и спросила: – А причем здесь я? Он сказал, что ненависть ведет его сюда.

– В Мортмин?

– К вам, Алая Леди. Что мне до того, что он идет за вами?

– Не будь дурой, девчонка. Эти дети все крушат не просто так. Они превращают в руины по деревне за раз. Ломают дома, разрывают поля и могилы… они что-то ищут.

Разрытые могилы… еще одно напоминание о Городе. Келси беспокоило, что прошлое и настоящее больше не отделены друг от друга. Даже время Лили, какими бы яркими не были те видения, всегда отличалось от реальности. Что за дела могут быть у жителей Города в ее времени?

Она потрясла головой, прогоняя лишние мысли.

– Ищут что?

– Кто знает? Но если они не найдут этого в моем королевстве, отправятся в твое.

– Финн не может быть настолько силен.

– Может, и тебе это известно. Это существо веками выживало на одной злобе.

– Ну и что я могу с ним сделать?

– Вы, идеалисты, все одинаковы, – процедила Красная Королева. – Думаете, если вы не желаете причинять вреда, значит ваши решения безопасны. Это существо было в плену, Глинн… связано магией столь темной, что даже мне никогда не найти ее источника. А теперь эти оковы разрушены, Сирота на свободе, и я знаю, что выпустила его ты. Ты породила эту чуму.