Случилась и ещё одна проблема, последствия которой открылись при проведении плановой мобилизации в последующие дни. Оказалось, что в ополчение попали многие подлежавшие призыву командиры среднего и старшего звена. Причём в ополчение они ушли на должности рядовых.

Зато энтузиазм был действительно всеобщим. К сожалению, он не смог компенсировать всех перечисленных недостатков в подготовке и снабжении. Тем не менее 10 июля 1941 года 1-я дивизия народного ополчения была отправлена на фронт. Спустя всего считаные дни все недочёты при её формировании были оплачены большой кровью и тяжёлыми потерями. Через пару недель боёв в полках дивизии оставалось по сотне человек в каждом…

2-я ДНО формировалась из полков Московского и Ленинского районов. В дивизию вошли артиллерийский и стрелковые полки, миномётная и разведрота, рота связи, сапёрный и санитарный батальоны, подразделения химзащиты и хозяйственные службы. Поскольку дивизия формировалась в основном в Московском районе Ленинграда, её решено было назвать «Московской». На бумаге штат дивизии выглядел укомплектованным более или менее правильно, но на деле проблемы и неразбериха были те же, что и в остальных ополченческих частях.

Явившись по месту своей военной службы, Кровлев при оформлении документов незамедлительно проинформировал новое начальство:

– Имею подготовку артиллериста!

– Очень хорошо, – отреагировало начальство в лице сутулого человека в очках, одетого в защитную гимнастёрку без знаков различия.

Начальство сделало какие-то отметки в документах вновь прибывшего… и направило Кровлева в пехоту. Что ж, артиллерийских орудий и миномётов в дивизии на тот момент катастрофически не хватало, и он отнёсся к своему направлению с пониманием. Тем более что вокруг собрались сотни людей самых разных специальностей, в том числе и военных. Кровлев смотрел на них и зримо осознавал, насколько всеобщим оказался порыв, приведший в ополчение такое большое число добровольцев. С феноменом добровольчества он сталкивался уже не впервые и знал его сильные стороны. Добровольческие части были наиболее стойкими под огнём. Потери пленными были в них наименьшими. К сожалению, убитыми и ранеными они теряли больше. Причём важно подчеркнуть, что речь идёт именно о добровольцах, а не о наёмниках. Видел он в своей жизни и такую категорию людей. И если она, как правило, характеризовалась высоким уровнем профессиональной военной подготовки, но исключительно корыстной мотивацией, то применительно к добровольцам всё обстояло совершенно иначе. Человека, решившего по собственным убеждениям отстаивать дело, в правоте которого он уверен, остановить невозможно. Чётко осознавая, за что они идут сражаться, следуя исключительно своему личному выбору, ополченцы были готовы отдать свои жизни в бою. К сожалению, спустя всего считаные недели так и получилось. Поскольку подготовить, снарядить и обеспечить их катастрофически не успевали. Вопрос, какую цену заплатили человеческими жизнями дивизии народного ополчения в боях лета-осени 1941 года, окажется чрезвычайно болезненным. Да, порыв был искренним и практически всеобщим. Но порыв не мог заменить отсутствия военного обучения, налаженного взаимодействия и хотя бы минимально приемлемого уровня снабжения. Как человек изрядно повоевавший, Кровлев знал, что умереть и победить – это не одно и то же. Впрочем, побед без жертв не бывает – это он тоже знал. Ну а вопрос, могла ли быть цена другой, задавать нужно точно не тем людям, которые явились и добровольно встали в строй. Да никто и не говорил тогда ни о чём подобном – они просто пришли и делали своё дело. Так, как они его понимали в тот момент…