«Похвалим же и мы, по силе нашей, малыми похвалами, великое и дивное сотворившего, нашего учителя и наставника, великого князя земли нашей Владимира, внука старого Игоря, сына же славного Святослава, которые во времена своего владычества мужеством и храбростью прослыли в странах многих и ныне победами и силою поминаются и прославляются. Ибо не в худой и неведомой земле владычество ваше, но в Русской, о которой знают и слышат во всех четырех концах земли.

Как же восхвалим тебя, о пречестный и славный среди земных владык, премужественный Василий! Как подивимся величию, крепости и силе (твоей), какую благодарность воздадим тебе за то, что чрез тебя познали Господа и ложь идольскую избыли, что твоим повелением по всей земле твоей славится Христос! Как назовем тебя, христолюбче? Друже правды, вместилище разума, гнездо милости! Как уверовал? Как возгорелся любовию Христовой? Как вселился в тебя разум выше разума земных мудрецов – чтобы Невидимого возлюбить и к небесному устремиться?!»

В Слове о законе и благодати впервые появляется понятие «русский народ» вместо «русская земля». В нем осмысляется разница между жизнью по закону, как жили древние иудеи, как живут народы, еще не узнавшие Бога, и жизнью по благодати, которая теперь в таком избытке дарована и нам.

Время от времени и до, и особенно после Крещения Руси у нас случались восстания язычников. Князья подавляют выступления волхвов – жрецов-прорицателей.

В Повести временных лет описывается, как в 1071 году (по данным некоторых авторов – в 1066–1069 гг.) произошли выступления волхвов в Киеве, Новгороде и на Суздальской земле и как они были подавлены.

То есть насильственной христианизации Русь не знала, но выступления против крещения страны подавлялись. И продолжались эти восстания столетиями! Святые преподобные миссионеры, двигавшиеся вглубь языческой страны, шли как на заклание. Историями их подвигов полнится XI век, да и потом все это продолжалось. Вот история святого Арсения Коневского. Этот православный монах, живший на рубеже XIV–XV веков, одиннадцать лет провел в монастыре на Афоне. Оттуда он привез икону Божьей Матери, которую сейчас называют Коневской, и с ней поселился на острове Коневец на Ладожском озере, на этом острове карелы приносили своим богам языческие жертвы у гранитного валуна – Конь-камня. Арсений Коневский страдал от нападок язычников, но не боялся их. На языческом Конь-камне он построил часовню.

Правнук князя Владимира, полоцкий князь Всеслав при взятии Новгорода в 1067 году снял с Софийского собора колокола и отправил их вместе с иконами, церковными сосудами, паникадилами в Полоцк, мысля так лишить врага божественного заступления. Это языческое отношение к материальному на самом деле было свойственно и новым христианам, в которых вера закреплялась с остатками язычества: «тризны на кладбищах» и культ березы в Троицу; культ святой Параскевы Пятницы – от языческого культа Пятницы. Разгульные дни святок достались нам от языческого празднования в честь перехода к новому сельскохозяйственному году, когда песнопениями и праздничными ритуалами пытались задобрить богов и вымолить щедрый урожай. Со всеми этими пережитками, гаданиями и гуляньями церковь боролась столетиями: их запрещали 61-е и 62-е правила Шестого Вселенского собора и даже действовавший в Российской империи закон запрещал «в навечерие Рождества Христова и в продолжение святок заводить, по старинным идолопоклонническим преданиям, игрища и, наряжаясь в кумирские одеяния, производить по улицам пляски и петь соблазнительные песни».