– У нас там родственники, – как то растеряно ответила юная дева.

Между тем, граф де Лавон, не сводил глаз, с леди Глайд. Ему казалось, что если он отвлечется, то это божество, раствориться в воздухе.

Отужинав, леди Глайд поблагодарила хозяев и, простившись с присутствующими, засобиралась уходить, попросив лишь выдать им, на время, двух скакунов.

– Помилуйте, куда же вы поедите, в такую погоду? – спросил юноша, боясь обнажить внутреннюю тревогу. – Это было бы не по-христиански, отправлять людей в дождь, не позволив им даже толком обсохнуть. Лучше оставайтесь у нас в замке, а я распоряжусь, чтобы мои слуги занялись починкой вашей кареты.

– Ну что вы граф, я не могу воспользоваться вашей добротой, – ответила леди.

– Я вас прошу, нет, я даже настаиваю, леди, украсьте наш вечер вашим присутствием, – умоляющим взглядом, попросил граф де Лавон.

– Благодарю вас граф, вы так добры к нам, но мы не хотим злоупотреблять вашим гостеприимством, – сказала скромно леди.

– Мы почтим за честь, если вы останетесь в нашем замке, до утра, – ответил юноша.

Леди озадаченно посмотрела на своего спутника, и тот в знак согласия, кивнул головой. Лицо юноши было невозмутимо, но в душе его боролись два чувство, радость и страх перед предчувствием любви.

Они еще долго вели беседу между собой, в гостиной, пока граф де Лавон, не предложил расположиться в своих покоях.

Весь оставшийся вечер и ночь, юноша, не сомкнул глаз. Из головы у него не выходил образ этой очаровательной девушки, взор который его опьянял. Мысль о том, что ему предстоит разлука, с этим божественным созданием, приводила его в отчаянье. Наконец он решил, во чтобы то бы то ни стало, уговорить леди, остаться еще хотя бы на один день, но он не мог найти предлога. В надежде на милость природы, юноша заставил себя заснуть, рассчитывая, что пока льет дождь, и карета не исправна, гости от них не уедут.

Несмотря на все ожидания Эмиля, с приходом утра и следа не осталось, от непогоды. И только капли на траве и невысохшие на дороге, лужи, напоминали о вчерашнем дожде.

Проснувшись, от теплого прикосновения, солнечных лучей, пробивавшихся сквозь витражные стекла, граф тут же вспомнил о вчерашней гостье. Улыбнувшись своим мыслям, Эмиль быстро поднялся с кровати, и позвонил в колокольчик, тем самым призвав слугу, который незамедлительно принес его одежду и кувшин с водой для умывания. Но юный хозяин, не пожелал надевать, в тот день, будничный костюм. Дабы произвести впечатление на англичанку, граф приказал слуге, принести одно из лучших платьев.

Следуя испанской моде (в прочем, как и все французы тех времен), граф де Лавон надел короткий, темно-серого цвета, камзол расшитый к низу. Верх его застегивался на навесные пуговицы, а полы его свободно расходились. Поверх камзола был надет большой, кружевной, покрывающий плечи, воротник. Сам камзол, был украшен рукавами с продольными разрезами, сквозь которые выглядывала белоснежная сорочка. Широкие, до середины икр, штаны заканчивались тонкими петлями из лент.

Окончив утренний туалет, Эмиль чуть было не побежал в столовую, но вовремя удержал свой юношеский порыв.

– Не будьте мальчишкой, месье де Лавон, – с усмешкой сказал сам себе граф, покидая свои покои.

Сдерживая быстрый шаги, граф шел неспешно по коридору. Когда же он проходил мимо покоев леди Глайд, сердце его беспричинно забилось, а ноги сами понесли в столовую.

Едва граф де Лавон оказался в столовой, он первым делом начал искать глазами леди, однако ее там не оказалось. За столом сидел дядя и лорд Глайд, ведя беседу о лошадях. Пожелав им доброго утра, юноша сел за стол в подавленном настроении. Граф де Сайег, заметив взволнованность племянника, озабочено его спросил: