А Ленин в это время на своей любимой скамейке в санаторном скверике сидел и кошек гладил. Подбегает к этой скамейке вдруг мужик с сачком и хвать одну рыжую кошку, что чуть в стороне на солнышке лежала. Задергалось, заизвивалось бедное животное в сетке сачка, а мужик стоит довольный и, наверно, жалеет, что сачок такой маленький, что только одну кошку за один раз поймать можно.

Тут Ленин и говорит ему:

– Чему радуетесь, товарищ? Дети есть? Живете в Москве? С какого года в партии?

Потупил свой взгляд в землю мужик – ведь знал он, кто сидит перед ним.

– Я, – говорит, – радуюсь оттого, что приношу пользу людям.

А глаза не поднимает.

– А что за польза? Давно ли этим занимаетесь? Сколько в день кошек ловите?

– Так ведь бешеных много среди бродячих животных. Детей покусать могут, а дети потом помрут. Нехорошо… – отвечал мужик.

А Ленин слушает да все черную кошку гладит.

– Я счас, я быстро вернусь… – проговорил мужик и побежал с пойманной кошкой к машине.

Через минуту действительно вернулся с пустым сачком.

Пока бегал, Ленин черную кошку шлепнул легонько, чтобы убежала она. Однако рядом еще три кошки на солнышке лежали.

Накрыл мужик сачком следующую, поднял ее над землей.

– Красивое животное, – сказал мужик с сожалением. – Но у меня работа такая.

– Работать надо от души! – сказал Ленин, поднимаясь со скамейки. – Вот вам ваша работа нравится?

– А чего? – пожал плечами мужик. – Главное, чтоб польза была. Я деньги не за так получаю…

– Вот-вот, правильно! – похвалил вождь. – Главное, чтоб польза была.

И, сказав это, пошел Ленин в глубину скверика.

А мужик все стоял и смотрел вслед вождю, усиленно думая над его словами. Пока думал – оставшиеся две кошки, осознав опасность, скрылись в кустах и таким образом остались живы.

Вот такая история произошла в подмосковном санатории «Горки».

Рассказ несколько озадачил Добрынина, но сам он понимал, что после всякого пьянства голова работает медленно и хуже обычного. Однако, поразмыслив некоторое время над содержанием, он усмотрел хитрость в поведении вождя, благодаря которой не все кошки были отловлены в санатории «Горки». И после этого как бы просветление наступило для народного контролера: понял он, что, с одной стороны, Ленин порядок уважает и поддерживает, раз не остановил он этого мужика в самом начале, а, с другой стороны, вождь и животных любит, что проявилось в его последующем поведении. «Стало быть, – подумал Добрынин, – можно иногда проявлять смекалку и при этом не нарушать заведенного порядка…»

Последняя мысль была как бы умнее самого народного контролера, и он ей очень удивился, одновременно и понимая ее, и недопонимая.

Откуда-то раздался грохот. Потом кто-то громко закряхтел, выматерился кратко и затих.

Добрынин вылез из-под одеял и обнаружил, что спал совершенно одетым.

В казарме было нежарко.

По старой памяти нашел Добрынин столовую, сел за деревянный стол.

Из окошка выдачи пищи высунулась удивленная физиономия солдата с Востока.

– Кушать, да? – спросил он.

– Да, – ответил Добрынин, протирая не умытые со сна глаза.

– Каша, мясо, да? – снова спросил солдат.

– Ага.

– Мясо медведь, – объяснил солдат-повар. – Кости нэт, осколки снаряд есть. Кушать осторожно надо…

Добрынин кивал, ожидая, когда уже что-нибудь появится перед ним на столе.

Минут через пять появилось обещанное. Перловая каша, прохладная, но с прожилками застывшего жира. И мясо, бурое, еще теплое.

– А пить? – спросил Добрынин.

– Чай нэт. Командир забрал. Вода в ведро!

Завтрак оказался не аппетитным, но сытным.

Поднявшись после того, как тарелка стала совсем пустой, за исключением железных снарядных осколков, вытащенных из мяса, народный контролер пошел искать полковника Иващукина.