Варвара расстроилась сама. Ее интуитивное умение находить больные места всегда ей помогало в работе. Однако сейчас, сама того не желая, причинила девушке боль.

– Анечка, прости! – воскликнула она и прижала ее к своей груди. – ну давай вместе поплачем!

Варвара выключила режим «доктора» и стала такой же девчонкой, искренне сочувствующей этому маленькому одинокому цыпленку, который уже не сдерживаясь, рыдал в три ручья.

Анна, наплакавшись на груди Варвары, намочив слезами весь ее халат, неожиданно почувствовала, как что-то в ее душе всколыхнулось, будто кусок льда, иногда мешавший легко и радостно вздохнуть, вдруг превратился в пар и растаял.

– Варвара Алекс…, – начала было Анна, но под укоризненным взглядом Вари исправилась: – Варвара! Я вам, …тебе очень благодарна. У меня такое чувство, будто мне только что было семь лет, и я поговорила с родителями. И они велели мне не плакать о них. Они вместе.

– Ну вот и чудесно, – Варвара вздохнула с облегчением. – Собирайся, я отвезу тебя домой. Яр мне номер в гостинице забронировал, поэтому сейчас переоденусь и на пляж. А ты – лежать!

* * *

Сдав Анну с рук в руки Дарье Петровне, Варвара понеслась к зданию полиции.

Телефон Звягина не отвечал, и девушка начала подумывать о штурме. Но тут вышел молодой человек, которого она вытеснила из палаты Анны. Увидев ее, он потерянно покраснел и хотел было шмыгнуть мимо. Однако не тут-то было.

Совершив неподражаемый финт шикарным бедром, Варвара перегородила ему путь.

– Простите, э…, – сделала она паузу для того, чтобы тот представился.

Колосков был малый сообразительный, поэтому несмотря на крайнюю степень смущения, ее «э» истолковал правильно.

– Антон Андреич, – затем добавил для солидности: – Колосков.

Варвара, солнечно улыбаясь, попросила его найти и привести к ней Звягина. Не зная, как отнесется Яр Платоныч к его вторжению, тем не менее он больше опасался не выполнить просьбу этой необычной «докторши».

И спустя несколько минут Варвара уже повисла всем своим далеко не тщедушным телом на шее Звягина, а после этого весело начала тискать спаниеля.

– Ярик, Пудька!!! Как я рада вас видеть. Не знаю, какие у вас были планы, но сейчас мы в гостиницу, переодеваемся, ну Пудька может сменить свой ремешок на резиновый, и едем купаться. А затем я вас посвящу в еще один мой план.

– Ну что, Ярик! Наконец-то ты влюбился?! – торжествующе провозгласила Варвара, когда они, накупавшись, растянулись на берегу.

Пудинг на брюхе подполз к девушке и одобрительно лизнул ее в лицо.

– Фу, Пудька! Зачем меня обслюнявил?! – притворно возмущенно воскликнула она.

«Зачем, зачем! Затем, чтобы Ярослав Платоныч, наконец, осознал, что так жить нельзя! Что нужно с Анной Викторовной дружить! – подумал пес, надеясь, что хоть Варвара Александровна уму – разуму научит. – Сразу видно, что ее слушаются с полуслова. Вон Колосков, как вышел из здания вместе с нами, так и стоял, как вкопанный, пока мы не уехали».

От неожиданности Звягин закашлялся.

– С чего ты это взяла? Ты же знаешь, этого понятия для меня не существует! – запротестовал он.

– А тогда скажи мне, друг милый, почему ты отправился ее забирать из больницы? У нее, что, родственников, друзей нет? Почему ты?

На пикниках, когда они собирались всей компанией, Яр любил схлестнуться с Варварой в интеллектуальном поединке. Ее явно неженский ум просчитывал множество комбинаций, и выиграть у нее было не простым делом. Вот и сейчас она задала вопрос, на который у него не было ответа. Но привыкнув к соревнованию, Звягин начал быстро соображать.

– Элементарно, Варвара. Я привез ее в больницу, и доктор почему-то решил, что она моя девушка. И сказал, что через три дня при хорошем раскладе я могу ее забрать. И не приехать за ней – это значило бы поставить ее в неловкую ситуацию. Получилось бы, что мужчина есть, но за ней приехать не соизволил. Ты сама знаешь, я не люблю, чтобы женщины из-за меня испытывали какие-нибудь негативные переживания.