– Да-да, особенно если тот «особенный» – это алкаш со слободки? Что тогда? Кто знает, провидение оно такое, со своими треш-приколами. – Она делала скорбное лицо и вздыхала преувеличенно-наигранно с большой печалью: – Да-а-а, не греть мне постель пьяного мужчины при моей-то малой тяге к алкоголю. – И просила у сестры «совета», в совещательном, так сказать, режиме, не выходя из образа: – Может, начать уже побухивать, как думаешь? – И, не выдержав, начинала снова хохотать.

Гораздо более обстоятельная и уравновешенная по натуре Аглая хоть и посмеивалась над шутками сестры, но на правах старшей на полчаса призывала младшую к серьезности, наставляя, что надо больше общаться, знакомиться, а хотя бы и в интернете, встречаться с мужчинами, ходить на свидания, а то у Агаты работа-дом и командировки. Где ж в ее жизни мужчине образоваться, не из числа же коллег-менеджеров их выбирать.

На что неугомонная Агаша, игнорируя нравоучения сестры, продолжала посмеиваться, актерствовать и наигрывать:

– Как хочется любви, страсти и счастья…

Изображая переспелую девицу, грезящую о страстях-мордастях, мечтательно вздыхала и резко переходила на деловитый тон:

– Значит, так: «Да-ра-гой Дед Мороз, пишет тебе…»

Тут уж и Глашка не выдерживала, принимаясь посмеиваться, и вскоре, заводя друг друга, они уже ухохатывались вдвоем до слез, настолько ярко Агаша умела разыграть любую сценку в любом образе и втянуть в игру Аглаю.

Да, смеялись-шутили…

Охо-хо… Кто бы ей напомнил во время всех этих хохотушек, что мечты имеют странную привычку сбываться самым неожиданным образом и именно тогда, когда ты меньше всего ожидаешь их исполнения…

Могла ли предположить Агата, даже в самых фантасмагорических своих видениях и снах, что страстность и природная сексуальность ее натуры раскроются в близости с незнакомым мужчиной в гостиничном номере аэропорта. И не могла она, опираясь на свой довольно скудный чувственный опыт, ожидать настолько яркого взрыва чувств и эмоций, ошеломивших высотой и накалом, в прямом смысле – потрясающих ощущений.

Может, этот Игорь и был тем самым «особенным»… скорее всего и был, да только точно не ее мужчиной, о чем напоминало Агате тоненькое обручальное кольцо, поблескивающее на безымянном пальце его правой руки. Да и не в кольце дело – какой бы прекрасной и великолепной ни была их близость, их соединение, Агата знала, чувствовала, что эта их встреча единственная.

Встреча путников, двух пилигримов на перекрестке дорог, щедро поделившихся друг с другом тем прекрасным, что было у каждого, и бредущих дальше каждый своим путем.

Измученные перегрузками и переживаниями тело и сознание решили-таки, что с них, пожалуй, хватит и теперь-то уж точно пора отдохнуть, и эту немного вычурно-литературную и грустную мысль Агата додумывала уже в навалившейся на нее полудреме, затягивавшей в сон.

А перед ее мысленным взором все уходил по проходу, растворяясь среди людского потока, мужчина, раскрывший и подаривший ей саму себя – настоящую, истинную…

Югров уходил от кафе, в котором осталась сидеть за столиком Агата, уходил от нее, не произнеся слов прощания и не оборачиваясь, ощущая спиной взгляд, провожающий его. И еще никогда в жизни ему не хотелось вернуться так сильно, как сейчас.

М-да.

Его ждал насыщенный встречами и делами трудный и длинный день, и по-хорошему надо бы поспать в самолете, ухватив хоть эту пару часов полета для отдыха, к чему в немалой степени располагал тот факт, что место у Игоря было в бизнес-классе.

Ничего пафосно-крутого, никаких понтов, просто, когда вчера он проходил регистрацию, еще до отмены всех рейсов, служащая авиакомпании, оформлявшая билет, предложила доплатить и получить билет в бизнес-классе, пояснив, что авиакомпания перед вылетом скинула стоимость билетов в практически пустой бизнес-класс в несколько раз.