– Именно так. Столько лет вообще никакой активности и вдруг…

– Всё дело в том, что даже в нашем ведомстве нет специалистов такого уровня, который вы показали при спасении людей. Я возглавляю технический отдел, который готовит пилотов новых летательных аппаратов. У руководства КГБ есть большая просьба: провести показательные занятия на одном из наших полигонов. Нужно показать вживую нашим специалистам нюансы вашего способа удержания машины над водой.

– Без проблем, Андрей Владимирович! А как долго будет проходить обучение, и сколько дней вы планируете затратить на подготовку?

– Вы стеснены во времени?

– И да, и нет. Просто тогда нам придётся подкорректировать свою поездку во Францию.

– Решили двинуть на родину Лавелье? – хитрый огонёк в глазах Лысенко показывал полную осведомлённость о наших планах.

– Совершенно верно.

– Не беспокойтесь. Пару дней мы у вас заберём, зато поможем кое в чём другом.

2 июля 1961 года. Подмосковье. Общежитие Академии Далёких Перспектив. 10 часов 25 минут

Уже час как мы упаковываем сумки и баулы во вместительный багажник нашего автолёта. Предстартовая суета, сутолока вокруг багажника, толпа зевак обоего пола около летательного аппарата, который ещё всем в диковинку. Наконец, мы усаживаемся в салон и под свист и улюлюканье собравшихся взмываем вверх. Тёмка уверенно ведёт автолёт, рядом в кресле удобно расположился Франсуа – ему предстоит показывать дорогу до предместья Шато де Брандон. Конечно тогда, когда попадём во Францию, но это дела не меняет.

Оглядываясь на перипетии прошедшей недели, с удовольствием вспоминаю обучение сотрудников госбезопасности пилотированию дисколёта. Занятия проходили до пятницы включительно. Тот манёвр, что я сделал при эвакуации пострадавших совершенно спонтанно, удалось отточить самому и научить ему пилотов КГБ. Конечно, пару пандусов несильно помяли, но, в общем и целом, научились. Лысенко поблагодарил меня от имени всех собравшихся на полигоне и вручил записку с несколькими телефонными номерами и паролями для быстрого решения проблем при возможных нештатных ситуациях.

От воспоминаний меня отвлекает шёпот Ингрид.

– Мне на днях папа звонил.

Так-так-так… то, что папа звонил, это я знаю. Посмотрим, как ты выкрутишься, чтобы не сказать, кто ты есть на самом деле.

– Сказал, что гордится мною. Оказывается, в Норманнском Протекторате я первая, кто получила эту медаль.

– Ы! А про меня разговор папы с тобой не перескажешь?

– А ты где пропадал? Я тебе звонила в среду и четверг, но твой телефон был недоступен.

– Меня мой папа попросил показать тот трюк со спуском на воду для пилотов госбезопасности. Пришлось с ними заниматься пару дней. А там, сама понимаешь, все телефоны должны быть отключены, чтобы не мешать учебному процессу.

– Да-да, конечно. Наверное, ты испытывал волнение при общении с сотрудниками госбезопасности? По-моему, это серьёзная организация.

– Серьёзная – в смысле страшная?

– Нет. Я имела в виду именно серьёзность, с которой они выполняют свою работу.

– По твоему выражению лица, тебе кажется, что они вообще не люди, а какие-то роботы, – с трудом сдерживаю улыбку на лице, чтобы не обидеть девушку.

– Нет, но их работа накладывает отпечаток и на их личную жизнь.

М-да… как же боятся простые люди КГБ. Надо будет психологически подготовить Ини к тому, что я тоже офицер госбезопасности.

– Ерунда. Обычные люди – ничем не хуже и не лучше других. Просто порядка в поведении больше, уравновешенности и немногословности, что ли…

– Можно подумать, что все люди такого склада характера работают в КГБ. Ты, вот, похож стилем поведения на них, так что, ты тоже работаешь в госбезопасности?