– В руке лежит как влитой.

– И стреляет не в пример лучше ТТ или нагана.

– Эх, если бы у нас было бы такое же оружие… а если обратиться туда? Может, помогут? – он многозначительно показал пальцем вверх.

– Вася! Мне сейчас не пробиться ни к товарищу Берии, ни, тем более, к товарищу Сталину. Сам понимаешь – слушать меня никто не станет, да ещё шлёпнут, как потенциального шпиона.

– Это да. Я и то с трудом вам поверил.

– Наша задача: подготовиться к обороне города и отвлечь на себя как можно больше немцев, когда они сюда придут.

– А они придут?

– Придут, Вася, к сожалению, придут.

– Но мы победим? – в глазах этого двадцатичетырёхлетнего парня была тоска.

– Обязательно, Вася. В моей истории это было 8 мая 1945 года. А 9 мая стал официальным днём Победы над фашистской Германией.

– Анастасия Олеговна, товарищ полковник! Как же я рад это слышать!

– Чем больше мы сделаем пакостей немцам, тем быстрее придёт этот день, Вася.

– У меня сейчас такое в душе творится…

– Не сомневаюсь. Я когда сюда к вам попала, стресс был тоже будь здоров. Сама ещё не до конца не отошла.

– Не верится, мне Анастасия Олеговна.

– Что не верится?

– Насчёт завтрашнего.

– Ты вот что… отойди немного от того, что здесь увидел и услышал. Если завтра войны не будет – значит, история пошла по-другому пути и я, как источник информации, уже не представляю ценности. Сейчас Соловьёв прибудет в отдел, так ты отпросись у него. Скажешь, мол, живот прихватило. Если ты мне не веришь – просто отдохни ночь, а выйдешь на работу – можешь даже арестовать меня. Я согласна на такое. Мне терять нечего – в своё время, думаю, я уже вряд ли попаду, так что теперь, как судьба распорядится. Но если завтра наступит война…

– То я обещаю вам всяческую поддержку! Всё, что смогу!

– Договорились, Вася. Я даю тебе честное слово командира, что не сбегу из Н-ска. Некуда мне бежать. По-настоящему – нет у меня ни жениха, ни родных здесь.

– Я вам верю, Анастасия Олеговна.

Город Н-ск. 22 июня 1941 года. 6 часов 00 минут по московскому времени.

Проснулась от гула сирены. Наскоро одевшись, выбежала в коридор. Дежурная по этажу стояла в вестибюле, вместе с заведующей, невесть откуда явившейся в такой ранний час. Обе они плакали, размазывая слёзы и тушь по лицу.

– Девочки! Что случилось?

– Война, милочка… так вот… н-н-немцы на нас напали…

Я вышла на улицу. Несмотря на ранний час, около отдела милиции, у громкоговорителя на столбе, стояла толпа народа и слушала чрезвычайное сообщение Правительства СССР голосом Левитана:

«Внимание! Говорит Москва! Передаём важное правительственное сообщение! Граждане и гражданки Советского Союза! Сегодня, в четыре часа утра, без всякого объявления войны, германские вооружённые силы атаковали границы Советского Союза! Началась Великая Отечественная война советских народов против немецко-фашистских захватчиков! Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!»

В груди у меня защемило, накатили слёзы, и я в один миг прочувствовала, что ощущали эти люди. Словно тысячи душ вывернуло наизнанку, а их эмоции каким-то непонятным образом стали доступны мне. Я поклялась себе, что приложу максимум своих знаний и умений, все свои силы, чтобы победа пришла хоть на неделю раньше. Даже, если мне придётся погибнуть. Что моя жизнь, в обмен на несколько тысяч спасённых? Я готова на такой размен!

Из отдела вышел бледный Тапочкин. Он угрюмо взглянул на толпу и только сейчас увидел меня.

– Анастасия Олеговна… вы уже знаете, да?

– Знаю, Василий, знаю… в душе пустота и скорбь. Ты хоть представляешь, сколько там сейчас гибнет народу? Жуть…