Соотношение между кочеванием и оседлостью, поселком и тундрой – ключевой вопрос ненецкой идентичности. Деятельность оленевода до сих пор считается среди ненцев высоко престижной, и именно тундра в глазах населения – основание и гарант сохранения их традиционной культуры. Одной же из проблем современного тундрового поселка, особенно в условиях его стремительной «урбанизации», видится сохранение этнической идентичности, прежде всего ее оснований – ненецкого языка и традиционной духовной культуры. Местные жители признают, что ненецкий язык может полноценно сохраняться только в условиях тундры. Несмотря на то, что ненецкий язык преподается живущим в поселках как в детском саду, так и в школе-интернате, для поселковых жителей он становится чужим и в обиходе уступает русской речи. Местные жители признают: «Без языка исчезнет все – и ненца нет, и культуры нет». В поселке происходит постепенная утрата родного языка: «Обычно дети тех, кто переехал из тундры в поселок, понимают ненецкий язык, но уже не говорят на нем, соответственно следующее поколение уже не говорит и не понимает родной язык», – замечает один из преподавателей ненецкого языка. Школьные учителя говорят также о резких различиях в воспитании и поведении поселковых и тундровых детей: «Тундровые дети более самостоятельные, владеют знаниями и культурой, языком. А те [поселковые] на их фоне не смотрятся, даже ножницы толком не умеют держать. Тундровые дети надежнее, у них больше самостоятельности, силы воли». По распространенному мнению, кочевое население в физическом и нравственном отношениях – наиболее здоровая часть ненцев, в меньшей степени подверженная алкоголизации и люмпенизации.

Оседая в поселках, молодые ненцы оказываются на границе двух культур: утрачивая национальную идентичность, при этом не вполне вживаются в современную оседлую цивилизацию и воспринимают новые культурные стереотипы. Перед сложным жизненным выбором оказываются, например, современные ненецкие девушки: вернуться после учебы в традиционную среду – в тундру, или предпочесть остаться в поселке, осваивая «оседлые» профессии.

К смене кочевого быта оседлостью располагает сложившаяся на Ямале практика помощи в решении проблем региона и его населения со стороны Газпрома. В первую очередь это касается субсидирования строительства жилья в ненецких поселках газовиками и нефтяниками. Ненцы осознают, что нефтегазовое освоение дает им преимущества, в том числе в получении жилья на льготных условиях. Оленевод западной тундры Ямала считает: «У ненцев, наверное, разные мнения, но они сходятся в одной точке – чтобы поддержка была со стороны Газпрома, и финансовая, и по жилплощади». При этом «проблема жилья» явно доминирует по значению в списке запросов поселковых жителей.

Показательно, что в наше время у осевших в поселках ненцев сохраняется тяга к кочевой жизни, приобретающая форму специфического летнего «дачного сезона». Возможно, именно ностальгия по кочевому образу жизни привела к появлению в последнее десятилетие «дачных чумов» в Ямальском районе. Такие чумы поселковые ненцы ставят в тундре на берегу озер, чтобы в течение лета заниматься традиционным хозяйством и ремеслом – рыболовством и выделкой оленьих шкур. Например, оленевод-пенсионер Яков Ладукай ведет полукочевой образ жизни. Несмотря на то, что у него есть квартира в Яр-Сале, он проводит очередное лето в «дачном чуме». Воспоминания о тундре, особенно о каслании, вызывают восторженные эмоции у осевших в поселках ненцев. «Еще ребенком помню, всегда ждала и радовалась перекочевкам», – вспоминает жительница пос. Сюнай-Сале Алла Яр