– Мари, не мешай.

– Молчу-молчу.

– Ирэн, подай ей шоколадку, чтоб угомонилась. – Мари зыркнула на Елену, но шоколадку взяла и начала демонстративно шуршать упаковкой.

Только Ирэн и Лена, которые знали Мари с самого детства, могли сказать, какой она была на самом деле. Только ее подруги иногда видели в ней все ту же стеснительную девочку, какой она была почти двадцать лет назад. Для остальных Мари всегда была если не уверенной в себе, то вполне уравновешенной и чуть-чуть сентиментальной молодой леди. Она всегда старалась выглядеть так, словно в ее жизни все сложилось как нельзя лучше, старалась убедить людей в том, что все замечательно, хотя зачастую это было далеко от правды. Еще с детства Мари много времени уделяла музыке и рисованию, возможно, поэтому у нее никогда не складывалась личная жизнь. Ни Ленка, ни Ирэн не могли сказать наверняка, что мешало этому, просто Машке ужасно не везло. Девочки всегда удивлялись, как с такой обаятельной внешностью и довольно милым характером можно до сих пор оставаться одной. Ведь Мари была из тех редких людей, которые каждый день, выходя из квартиры, оставляли все свои переживания и проблемы где-то очень далеко. Она обладала такой заразительной улыбкой, что невозможно было не улыбнуться в ответ. Несмотря на нелегкое детство, она никогда не была обиженной или злой – наоборот, это был человек, настолько влюбленный в жизнь, что порой можно было сойти с ума рядом с этой заводной и бесконечно оптимистической девушкой. Она всегда была настолько разной и непредсказуемой, что если не знать ее достаточно долго, то ее поведение зачастую могло ввести в ступор.

– Если коротко, то я познакомилась со своим новым соседом. – Ирэн обвела взглядом лица подруг и засмеялась, настолько они были разочарованы. – Но самое главное, как я это сделала.

– И как же? – предвкушая интересный рассказ, подначивали любопытные подруги, требуя продолжения.

– В общем, поставив машину на стоянке перед домом, я под дождем с сумками в руках и папками с бумагами под мышкой побежала к своему подъезду по бетонным плитам. Ну вы знаете эту дорогу. – Ирэн махнула рукой в сторону окна.

– Да, знаем, знаем, – тут же скривилась Ленка. – Я на этих твоих плитах уже два каблука сломала. Кстати, итальянские туфли были, – пожаловалась девушка.

– Точно, по ним, родимым. Ну вот, бегу я под дождем, без зонта, смотрю себе под ноги, чтоб не попасть в яму, и…

– Падаешь?

– Мари, заткнись. – И в девушку полетела подушка, от которой та легко уклонилась, несмотря на свою пухлую комплекцию.

– Нет, не падаю. А сталкиваюсь с парнем.

– И падаешь?

– Мари! – И в нее летят уже две подушки.

– Не-а, я его уронила.

– Ты… ты что сделала? – Ленка даже приподнялась с подушек.

– Ну он попытался отступить в сторону и при этом не уронить меня и оступился на плитах.

– И что?

– Ну что-что, сел в лужу, а я собираю папки с бумагами, пока они не намокли, и ругаюсь на чем свет стоит. И тут слышу приятный низкий голос: «Я, конечно, извиняюсь, но не могли бы вы дать мне подняться». Я, пока топталась и собирала папки, наступила каблуком ему на штанину, и он не мог подняться, а еще я держалась за него, чтоб не упасть, а он все это время – представляете! – молча продолжал сидеть в луже.

Девчонки уже откровенно начали хихикать.

– Ты, наверно, хотела, чтоб у него не только брюки промокли, но и трусы. – После этих слов Мари девчонки попадали на подушки и уже смеялись в голос, в красках представив ситуацию.

– Не могу сказать точно, что я в тот момент хотела и думала, но промок он основательно. Я, конечно, извинилась, все как положено. Он поднялся и, взяв меня под руку, не говоря ни слова, повел в подъезд.