Джерри смотрел по сторонам, чувствуя отчаяние. «Почти пришли! Ох, пожалуйста, пошли нам навстречу хоть бы бешенную собаку или змею…»

«Лучше анаконду – они покрупнее,«насмешливый внутренний голос поддразнил его снова. «А может быть – льва или медведя? Динозавра не хочешь?»

Он угрюмо покосился на Роберта и Мэри – они шли обнявшись – и опять глянул во все стороны в напрасной надежде найти хоть какой-нибудь повод показать себя. Увы!

Современные здания резко контрастировали с каменными стенами, увитыми плющем. Обычные городские звуки доносились глухо, словно с другой планеты.

Мэри потёрлась головой о плечо Роберта и улыбнулась от счастья. Сколько раз она бежала ночью по этой же самой дорожке, со страхом вглядываясь в темноту, сжимая кастет, готовая защищать себя до последнего, если прийдётся. Как, совсем по-другому, чувствовалось это сейчас! Ощущение безопасности, близость любимого человека опьянили её.

Они шли молча до самого корпуса, когда неожиданная мысль поразила Мэри:

«Ох, какая я невежа! Роберт меня всё время распрашивает, а я только отвечаю и никогда не поинтересуюсь его планами.»

Они остановились недалеко от входа, и девушка взглянула на Чёрнсына.

– Ты никогда не рассказываешь о себе, – начала она, осторожно подбирая слова.

– Я не хочу лезть тебе в душу или вмешиваться в твою жизнь, но мне хотелось бы знать тебя по-лучше.

– Что, мало обо мне пишут в газетах и Интернете? – спросил он с улыбкой.

Мэри вспыхнула.

– Да, я покапалась в библиотеке, собирая сведения о тебе, – призналась она. – Надеюсь, ты не обижаешься на это. Но, кроме всех этих общедоступных фактов, что ты делаешь в жизни? Что ты любишь? Во что веришь?

– Ой-ой-ой, не так быстро и сразу – с места – в карьер! – засмеялся он. – Ну что ж, может ты будешь смеяться, но я – неисправимый романтик. Если когда-нибудь попадёшь ко мне в дом – не удивляйся – он декориррован в стиле Рококо и Борокко.

Мэри изумлённо взглянула на него.

– Эпоха Возрождения! – продолжал он с мечтательной улыбкой. – Ренесанс… Как я скучаю по тому времени! Будь моя воля, я бы одел пышный, напудренный парик, а ты – кринолин. Или хотя бы просто платье. – Он сделал паузу и уточнил, видя, что она не поняла его намёк. – У тебя вообще-то есть платье? Почему я никогда не видел тебя в юбке?

«Потому что у меня короткие ноги…» Мэри лучше бы умерла, чем высказала это вслух.

– Потому что мне надо много тренироваться, – она ответила быстро. – Как бы я делала это в платье?

Она шагнула в сторону, на траву, и исполнила несколько гимнастических прыжков и кульбитов. Джерри не слышал их разговор и, видя как Мэри прыгает и кувыркается, он медленно приблизился, поражённый увиденным.

«Что она делает! Вот чёрт! Интересно, её Хозяин попросил, или она сама выкозюливает, чтоб закрутить его ещё больше? Ух ты! Со мной, по крайней мере это работает. Я забыл, что она – гимнастка. Глянь-ка, как она изгибается! Какая к чёрту Кама-Сутра! Она сто очков вперёд даст. Ох, пороверить бы, на что способно её тельце…»

Мэри закончила шпагатом, поднялась одним движением и приблизилась к Роберту.

– Что ж, – тот ответил спокойно. – Но девушки из группы поддержки спортсменов обычно прыгают в юбках – и ничего.

Мэри растерянно взглянула на него, и Роберт торопливо добавил;

– Но твои выступления – самые лучшие из всех, что я когда-либо видел.

Она улыбнулась, польщённая, и он продолжил свою мысль;

– Ты же – послушница, у тебя должно же быть платье.

– Да, то, что я одеваю в церковь.

– А на свидание со мной – брюки?

– Ну, я просто чувствую себя более комфортабельно в брюках!

– Но ты же делаешь усилие, чтобы ублажить Бога, почему б тебе не сделать то же и для меня? – спросил Роберт, и Джерри замер, слыша это; все его Библейские уроки мгновенно всплыли в памяти. И так же быстро изменилось выражение лица Марии Яблонской.