Одевался он всегда, по возможности, франтовски, и от этого, даже в свои семнадцать выглядел серьёзным, юным мужчиной. Словно в насмешку от самой судьбы, то внимание, что ему оказывали, совсем его не интересовало, и не было ему нужно.

По какой-то странной, жестокой закономерности, он всегда привлекал к себе девушек, к которым его чувства были безмолвны, и сердце его было глухо к ним и их симпатиям, и он вынужден был отстранятся от них. Он чувствовал себя циником и отвратительным человеком в такие моменты, и от этого очень страдал, имея чувствительное и доброе сердце по природе, и не желая обижать людей, которые в нем заинтересованы.

Многие могли бы сказать, что он был привередлив и избирателен, но это было не так. Хотя из-за этого, вокруг него собралось немало сплетен о его черствости и отсутствии эмпатии.

Конечно же, на самом деле, нельзя было обвинять его в этом, ведь он всегда изначально пытался объяснить свои чувства и отношение к той или иной девушке, предоставляя ей шанс остаться добрыми друзьями. Однако, если девушка упорно отказывалась воспринимать его слова всерьёз, ища тайный смысл или теша себя надеждой достучаться до его сердца, то ему ничего больше не оставалось, кроме как закрыться и отстраниться от общения.

В этой истории, больше всего, Бернарда удивляли суждения людей о наличии или отсутствии у него эмпатии, на основе того, что он не проявлял особой заботы к тем, кто был в него влюблен. И судьям тем было невдомек, что прояви он хоть немного этой пресловутой эмпатии по отношению к вышеперечисленным, он бы оказался перед ними в еще худшем положении, ведь всем известна склонность людей воспринимать каждый добрый жест в свою сторону от объекта своей страсти за проявление сильных чувств, как бы этот объект их не отрицал.

Мужчина предпочитал быть честным.

Сейчас же он был счастлив, что оставил все подобные тягостные отношения за спиной и покинул те края. Он дышал свободно без этого обожания. Он никогда не использовал чувства женщин к нему в своих целях, и это делало ему честь.

Вместе с тем, Бернард никогда не навязывался девушкам, которые были ему симпатичны, не это ли настоящее проявление эмпатии? Если девушка давала понять, что он ее не интересует, то Бернард всегда относился к этому с уважением и отступал, поступая как настоящий джентльмен. Возможно, кто-то мог сказать, что он так делал, потому что никогда не любил безрассудно, возможно, отчасти это было и так, но самая основная причина такого поступка крылась в благородстве его души.

Он точно знал, что даже если полюбит по-настоящему и не найдет взаимности в этой любви, он сможет пережить эту боль и отступить. Однако, это разочарование оставит на его душе более глубокий след, в отличие от прежних разочарований.

Его размышления прервал густой мужской голос. Бернард вздрогнул от неожиданности, услышав этот голос рядом с собой, и взглянул на его источник. На него с любопытством смотрел тот самый молодой мужчина, которого он заметил в соседнем саду. Тот прижимал к себе ту самую маленькую девочку, которая тоже с любопытством разглядывала Бернарда, растянув губки в приветливой улыбке.

Мужчина оказался ненамного младше Бернарда, как тогда показалось Бернарду, года на два, и в его облике было что-то неуловимо знакомое.

– Простите, – смутился Бернард, поняв, что был пойман за наблюдением. – Я… засмотрелся на то, как вы и ваша дочь общались.

– Вам незачем извиняться, – усмехнулся вихрастый молодой человек. – Люси заметила вас и сообщила мне. Я подумал, может вам нужна какая-то помощь, вы выглядели потерянным.