Хеопс поднял Мелониса и положил ему на плечо руку.

– Мое желание совпадает с твоим. Я тоже не хочу разлучаться с тобой. Слушай меня, Мелонис, – торжественно проговорил фараон, – за твою великую мудрость и преданность, – я назначаю тебя верховным жрецом солнцеликого Ра и моим личным другом. Отныне я – Солнце, а ты – Луна Египта.

Тут же в саду храма были собраны все жрецы и Хеопс представил им их нового повелителя.

Тело несчастного Псамметиха незаметно унесли, чтобы в дальнейшем, со всеми подобающими его сану почестями, похоронить.

Фараон собрался уходить.

– Мой царь, – осторожно проговорил Мелонис, – я знаю, у тебя есть еще одна забота, ты потерял верного и честного казначея.

– Да, – кивнул Хеопс, – Меритенса был честен и неподкупен. Кому я ныне смогу доверить казну Верхнего и Нижнего Египта?

– Есть один такой человек, – сказал Мелонис. – Он управляет казной в этом храме, его зовут Раусер. Псамметих умел выбирать достойных людей. Раусер умный, честный, не подвержен никаким порокам. Храм солнцеликого Ра является самым богатым в Египте. Это заслуга Раусера.

– Вот как? – обрадовался Хеопс, который с большим вниманием слушал жреца. – Представь мне этого человека и, если он так хорош, я доверю ему сокровища Египта.

– Раусер хорош во всем, если не считать того, что он простолюдин. Юноша достиг всего сам, благодаря великому трудолюбию и тяге к знаниям.

– Но это прекрасно! Такие люди мне и нужны. А то, что он простого рода, пусть его не смущает. В моей власти сделать любого пастуха благороднейшим из вельмож и низвергнуть всякого вельможу до убожества последнего из бродяг.

– Ты прав, великий царь.

– Я хочу познакомиться с ним сейчас же. Распорядись, чтобы его привели немедленно ко мне.

Когда Хеопс увидел казначея храма Ра, то еле удержал улыбку. Перед ним стоял молодой человек, невысокий, плотный, с растрепанными рыжими волосами и веснушками на носу.

– Ты, говорят, хороший счетовод, – сказал правитель.

– Мои дела расскажут обо мне лучше людей, мой царь, – с учтивым достойным поклоном проговорил Раусер.

– О, ты, и, в самом деле, неглуп! – довольно проговорил Хеопс. – Садись рядом со мной, потолкуем.

Хеопс сел на скамеечку в саду. Раусер, не смущаясь, сел рядом с фараоном и стал неторопливо, обстоятельно отвечать на вопросы. Хеопс говорил о предстоящих постройках, об ирригационных работах в Фаюме, о планах покорения Гизы. Царь спрашивал Раусера о том, как при наименьших затратах осуществить все проекты. От строительных дел они перешли к проблемам экономического развития номов, подсчитывали убытки от возможных засух и наводнений, прибыль от ожидаемого урожая. До самого рассвета продлилась их беседа. Это был не разговор грозного правителя с покорным подданным, а диалог людей, объединенных общим интересом, желающих процветания своей стране. И лишь, когда солнечные лучи залили их ярким светом, Хеопс вспомнил, что его ждут во дворце.

– Великий Ра, – засмеялся он, – Хенутсен, наверное, уже волнуется за меня. И моя охрана совсем замерзла на улице.

– Не беспокойся, мой царь, – улыбнулся Мелонис, – жрецы бога богов гостеприимны, они покормили твоих слуг.

– Ты просто настоящее сокровище, Мелонис! – воскликнул Хеопс. – Я бы пожелал каждому правителю иметь такого мудрого друга. И ты, Раусер, мне понравился, – улыбнулся фараон казначею. – Я хочу, чтобы ты служил мне. Ты согласен стать хранителем царской печати и казны Египта?

Раусер растерянно взглянул на загадочно улыбающегося Мелониса, на Хеопса и, разом покраснев, прошептал:

– Я счастлив служить тебе, богоподобный царь.