Я мчусь в направлении, противоположном суматохе, бегу так быстро, как только позволяют темнота и пульсация в груди, запутываясь в громоздком материале платья, ниспадающем к моим ногам, спотыкаясь на высоких и очень шатких туфлях на каблуках. К тому времени, как изгородь переходит в мощеную дорожку, освещенную фонарями, я тяжело дышу, мои легкие горят от напряжения, и я готова к черту сорвать с себя это платье.

Полная луна отбрасывает белый свет на то место, которое не было видно из-за изгороди. Это сад, о котором говорила Софи? Тот самый, охраняемый солдатами, где я должна буду найти камень? Что ж, я точно в каком-то саду. Кусты роз размером с мою ладонь разносят повсюду свой сильный аромат, смешиваясь с прогорклым дымом. Воздух намекает на теплую летнюю ночь. Где бы ни был Илор, он должен располагаться далеко к югу от Бельгии.

Впереди на тропинке разбросаны зазубренные каменные глыбы, будто развалины, оставшиеся от какого-то строения. Посреди разгрома в лунном свете поблескивает предмет. Любопытно. Я петляю между обломков, чтобы забрать его. Это оказывается наконечник стрелы, очень похожий на те, что были у охранников Софи в арбалетах, только этот из блестящего серебра.

И залит чьей-то кровью.

Я в ужасе отбрасываю его и обнаруживаю, что мои руки испачкались. Я вытираю их о подол своего платья, лихорадочно оглядываясь в поисках выхода отсюда. Вокруг меня вырисовываются новые живые изгороди из кедров.

Я разочарованно чертыхаюсь. Софи одела меня средневековой придворной дамой и бросила в дерьмовом лабиринте. Шансы выбрать правильный путь невелики. Сколько пройдет времени, прежде чем кто-нибудь найдет меня здесь, стоящей рядом с этой окровавленной стрелой, и мне придется объясняться?

Пронзительный женский крик заставляет меня резко повернуть голову вправо. Я задерживаю дыхание и прислушиваюсь.

Женщина снова кричит, и во мне пробуждается страх. Я слишком часто слышала такой вопль отчаяния – в темных переулках, на заляпанных мочой лестничных клетках, на плохо освещенных парковках. Однажды я услышала свой собственный крик, в ту ночь, когда неосмотрительно срезала путь через парк, чтобы добраться до приюта до закрытия дверей. Если бы не мужество человека, выгуливавшего собаку, я смогла бы добавить в свой список еще одну ужасную историю.

Я бросаюсь бежать, не особо задумываясь о том, куда направляюсь. Вместо этого сосредотачиваюсь на представившейся возможности. Если у меня и есть хоть какой-то шанс остановить то, что вот-вот произойдет с этой женщиной, возможно, она отплатит тем же и поможет мне сбежать отсюда.

Кровь стучит в ушах, пока я мчусь по петляющему кедровому коридору, делая поворот за поворотом, пока не начинаю бояться, что просто бегаю кругами, словно крыса в лабиринте. Но вдруг – к счастью – передо мной появляется каменная стена. Она по меньшей мере тридцати футов в высоту – слишком высокая, чтобы забраться, – но есть отверстие, куда может протиснуться человек.

Я проскальзываю в него.

И тут же на мгновение останавливаюсь при первом взгляде на полную луну. Она в три раза больше любой, что я когда-либо видела, и висит низко в небе, отбрасывая на землю яркий свет, который почти обманывает меня, заставляя поверить, будто сейчас дневное время.

Кроме того, луна не одна. Справа от меня светится еще одна, гораздо меньше и выше. Я привыкла совсем к другому количеству.

Где, черт возьми, их может быть аж две?

Однако свет – это благословение. Я бы наверняка упала с этого крутого холма и переломала себе все кости, если бы пошла вслепую. С выгодного места, где я стою, можно хорошо рассмотреть долину внизу. Длинная узкая река разделяет поля с высокой травой и густой лес за ними. С этой стороны параллельно реке проходит грунтовая дорога, а через нее можно перейти по широкому арочному мосту.