– Кто ваш Господин? – ему не ответили. Он повторил свой вопрос на германском наречии, но и тут его ждало молчание. Пожав плечами, Залух осмотрелся по сторонам. Когда он вновь взглянул на рабов, то встретился глазами с довольно бледным мужчиной. Мурашки пробежали по спине Залуха, настолько сильно он испугался этого человека. Он даже попытался отвести глаза, но вдруг понял, что это за взгляд. Страх, который сковал его в тот момент, был вызван не самим человеком, сидевшим в оковах, а именно его взглядом. Взглядом полным ненависти, злобы и безумного желания мести. Залух увидел в этом взгляде, всё то, что ему требовалось. Именно такой взгляд бывает у людей, способных на всё ради своей цели. А главная цель сидевшего напротив него человека в данную минуту была, по всей видимости, месть.

Отвлёк его от размышлений голос. Залух повернул голову и увидел Римского легионера.

– Чего уставился торговец? Знакомого что ли встретил? – солдат рассмеялся. Залух уже знал что делать.

– Чьи это рабы? – спросил он у солдата. Тот ещё больше зашёлся смехом.

– Это не рабы, это мертвецы. Ожидают казни. Вот этот особенно! – и он пнул смотревшего на Залуха того самого человека. – Убери глаза, пёс! – проорал он на закованного. Понимая, что такой подарок судьбы упускать нельзя, Залух вновь обратился к солдату:

– Я хотел бы купить нескольких. С кем я могу поговорить? – солдат от таких слов явно опешил.

– Купить??? Ты что торговец, совсем из ума выжил? Это же звери, они тебя разорвут, как только ты снимешь с них оковы. Особенно этот. – Он снова пнул того же мужчину. – Убил, говорят, многих прежде чем его скрутили. Ты давай топай отсюда подобру-поздорову, да брось эту затею. – Но Залух знал своё дело и не отступался.

– Я всё-таки рискну, – ответил он. – Сколько ты за него хочешь? – и снял с пояса увесистый кошель с монетами. Солдат мигом забыл о своих словах и уставился на качающийся кошелёк.

– Ну, ты знаешь, они вообще-то не продаются. Их ведь… на казнь. – Он запинался в словах и был похож на щенка, которому показали кусок мяса.

– Я дам тебе за него десять денарий, – начал свой натиск Залух. Солдат проглотил слюну, и с трудом отведя взгляд от серебряных монет, высыпавшихся на ладонь торговца, сказал:

– Я же говорю, они для казни.

– Двадцать, – выпалил Залух. Солдат судорожно осмотрелся по сторонам.

– Двадцать пять, и я тебя не знаю.

– Хорошо, – согласился торговец.

– Но смотри, если он тебя убьёт, я тут не причём. Я тебя предупредил, – оглядываясь по сторонам, – сказал солдат.

– Договорились, – ответил Залух, и отсчитав двадцать пять монет, протянул их солдату. Тот быстро спрятал монеты в нагрудный карман, и стал отстёгивать раба. Залух тем временем подозвал к себе своего телохранителя, огромного мулата, сопровождавшего его во всех поездках такого рода. Тот без лишних вопросов схватил грязного мужчину за волосы и потащил к повозке. Пристегнув его сзади телеги цепью, он махнул Залуху рукой.

– Спасибо тебе! – сказал Залух и, попрощавшись с солдатом, отправился дальше.

Ещё полдня он шатался по рыночной площади, покупая заказанные товары. А к вечеру его гружёный караван направился в родные земли. Путь предстоял неблизкий, и в среднем занимал около месяца. Маршрут пролегал через северные земли Италии на юг, в портовый город Неаполь. Оттуда по Тирренскому морю гружёные суда спускались в столь родную провинцию Сицилия.

Залух задумался, вспоминая родные края. Тёплые солнечные дни были там обычным делом, а вот ненастье было редкостью, чего не скажешь, о тех местах, в которых он сейчас находился.

Огромные оливковые рощи, со спелыми плодами, запах свежего масла, кипарисовые склоны. Хвойные леса спускаются вниз, пастбища сменяются виноградниками, нивы – фруктовыми садами и лугами вплоть до обрабатываемых полей и красной черепицы крыш. Ещё сильнее захотелось домой. Он откинул навес своей телеги и подозвал к себе телохранителя мулата.