– Мне кажется, что Рената – большая молодец…

– О, да у тебя с чувством юмора сегодня явно разлад! Что стряслось, дорогая моя? Я сразу заметила, что что-то не то, едва увидела тебя на пороге. И лицо твоё, симпатично-зелёненькое…

– Я поэтому и пришла, Ляля. Мне с тобой посоветоваться нужно.

– Что же ты молчишь, мать? Идём-ка на кухню, приятное с полезным совместим.

– Тогда я пока позанимаюсь, – небрежно бросила Рената и направилась прямиком к фортепиано.

– Доченька, ты хочешь, чтобы Соня больше к нам не приходила?

– Пусть играет, Ляль, я люблю музыку.

– Музыку я тоже люблю… – вздохнула Ляля. – Всё-таки счастье, что они спорили не на скрипку… Правда, там хотя бы струн меньше…

Лялина кухня поразила меня, как удивляла каждый раз, когда я в неё попадала. Профессия дизайнера интерьера явно лишилась талантливого специалиста. Изменения в этой небольшой двушке происходили с завидным постоянством раз в месяц, когда в мятежной Лялиной душе вдруг просыпалась жажда к переменам. Или это было воздействие планет, о которых я совсем ничего не знала? Сейчас высокие окна кухни были обрамлены нежно-жёлтыми шторами – насколько я помню, в прошлое моё посещение их цвет был синим, – вместо квадратного стола с низкими ножками теперь высилось овальное, с изящными завитками по краю и со стильными жёлто-оранжевыми салфетками, произведение мебельного искусства. Полотенце у раковины, естественно, было жёлтого цвета, и даже на блестящий бок холодильника был наклеен кусочек лимонной ткани. Уж если Ляля что-то затевала, она была придирчива к любой мелочи. Это качество, я думаю, следовало за ней из её профессии – основная её специальность имела отношение к юриспруденции, правда сейчас Ляля работала то ли секретарём, то ли администратором в каком-то неприметном учреждении и очень, кажется, переживала по этому поводу.

– Нравится? – Лялино лицо светилось от удовольствия.

– Не то слово! – искренне сказала я. – Когда ты всё успеваешь?

– Была бы цель, а время на её исполнение всегда найдётся. Рассказывай же скорее, что у тебя случилось!

Она быстро и ловко разлила по чашкам, уже стоявшим на столе, заварку, плеснула в них кипятка, подвинула ближе ко мне корзиночку с печеньем и со вздохом облегчения уселась напротив меня. Не знаю, случайно ли, но на ней была сегодня трикотажная блузка бледно-жёлтого цвета, достойно гармонирующая со всем интерьером.

– У тебя жёлтый период? – улыбнулась я.

– У меня застойный период, Сонь! Сражаюсь, как умею.

– Да ты что! – я с изумлением уставилась в её круглое лицо. Соседка никогда не жаловалась на плохое настроение, и вот на тебе! – Какие-то проблемы?

– Да так… – она махнула рукой. – Ерунда! Ну давай, Сонь, начинай уже, сколько можно тянуть?

– Я не знаю, поверишь ли ты мне…

– Тебе? Поверю, даже не сомневайся!

– Ну вот… – я немного приободрилась такому началу. – Ты помнишь нашу с тобой встречу на станции? В начале марта? Я ещё тогда была с раной на коленке…

– Помню, конечно! А что, тот мрачный тип всё-таки оказался маньяком? Ты его потом встретила, да? Ещё раз?

– Ляль!

– Всё, молчу! – она накрыла свои губы пухлой ладошкой.

– В тот день я отвозила Динку к родителям, а на обратной дороге в битком набитой электричке разговорилась с одним парнем…

– И влюбилась в него с первого взгляда? – она опять не выдержала.

– Ты что!!

– Он влюбился?

– Ляля!

– Ты не оставляешь мне никаких надежд!

– Ну о чём ты говоришь?!

– Если это не внезапная любовь, то что тогда могло тебя встряхнуть так сильно, что ты вдруг перестала понимать мои шутки?

– До любви мы ещё дойдём, – мрачно сказала я. – Потерпи чуток.